— А быстро умирают от такой раны? – как ни в чем не бывало продолжала Эйвилин. – Наверное, недостаточно, чтобы не успеть раскушать ужас. Я попросила министра в подробностях описать мне момент её смерти. Он отказался. «Проводили с должными почестями», – как-то так он выразился. – Она обняла его, прислушиваясь к бешеному стуку сердца. – Открыть тебе страшную-страшную тайну? О её связи с революционерами рассказала я. Нафантазировала в основном, представляешь? Забавно.

Забывшись, он рванулся из призрачных пут.

— Тише, Эрт. Не вреди себе. Следи за здоровьем, – погладила она его по спине.

— Ты…

Он бы переломил ей шею двумя пальцами – до того свирепым казался его взгляд.

— Зачем?

— Зачем? Ради тебя, глупый! Она водила тебя за нос. Её подослали уничтожить тебя. Любовь настолько отупляет?

Он горько мучительно рассмеялся.

— Ты внушила себе… Ты… Эйвилин. Эйвилин! Я узнал об этом до знакомства с ней. Оправдания… Полгода гадал, чьими стараниями её объявили в розыск. И всё не складывалось. – Мужчина глотнул воздух. Эмоции разрывали. – Эй-ви-лин.

— Ты меня простишь. Всегда прощал.

— Я тебя убью, – с неуместным задором пообещал он.

Приникнув к нему до перехватившего дыхания, принцесса потёрлась щекой о грубую ткань формы.

— Нет, Эрт. Нет. Я убью нас, – и отпустила бомбу.

Слащавый аромат конфет защекотал ноздри.

— Уф. Вовремя. Ребятушки, я покупал билеты на драму, а не на трагедию.

Кто-то вцепился Эйвилин в плечо и потащил.

— Какого. Демона. Ты. Творишь.

Она открыла глаза. Сонхи – в привычном его виде – беззаботно подбрасывал затянутый в кармину шарик – обычный цирковой шарик, которым жонглировали клоуны.

— Пусти! – она с силой оттолкнула удерживавшую её девушку.

Лис. Маска скрывала её черты, чёрный костюм мешал рассмотреть фигуру, однако в том, что неприглашённая пришелица – её спасительница, она не сомневалась.

— Ни за что. Ты отправишься со мной.

Тени просочились сквозь мраморные плиты, смыкаясь на ступнях девчонки.

— Чего… Какого…

От неожиданности она завалилась назад.

— Прости, Лис.

Со второй бомбой она не медлила. Бросила её себе под ноги и за несколько мгновений до ослепительной вспышки различила, как высвободившийся Элерт в отчаянном рывке закрывает собой Лис.

Или ей померещилось?

От взрыва содрогнулся пол. Она упала, погружаясь в зыбучее ничто.

Комментарий к Глава 22. Вальс со смертью

Ищу бету. Буду благодарна за отклики.

Напоминаю, что отзывы – лучший стимул.

Иииии… три последние главы равно одна глава. В общей сложности в КРЗ больше трёхсот тысяч символов.

Поворотная точка пройдена. Кто видел в группе, что автор натворит дальше, тому соболезную.

Напомню, что повозка Сонхи перемещается сквозь густой лес, будто состоит из воздуха, а сам он легко меняет пространство вокруг. Оказаться в нужном месте и в нужное время – это его хобби. Вот такое банальное объяснение. Потом я, конечно, буду редактировать книгу и обязательно исправлю все, за что у меня цепляется глаз и обо что запинается язык хех.

========== Глава 23. Смыслы ==========

— Канцлер, не бегите. Спокойнее.

Осгюр повторял это уже во второй раз и поэтому, снова не получив от Росса реакции, счёл нужным придержать его. Ну как – «придержать». Несмотря на невраждебный вид, силой Илхами обладал завидной: стальные пальцы намертво впились в плечевой сустав, и, как бы Азеф ни хотел сохранить темп, ему пришлось замедлиться. Тогда-то он и заметил, что ворота Парящего Двора остались далеко позади, а людные освещённые улицы сменились захламлёнными переулками, из темени которых на них смотрели коты. До парка рукой подать.

Он кивнул товарищу и попытался выровнять дыхание. В какой-то момент размашистый шаг действительно превратился в перебежки: он ничего не мог с собой поделать – страх подстёгивал, выводя в голове кошмарные последствия инцидента. И гнал ведь куда – в неизвестность.

Взрыв хорошо наложился на хлопки зарядов фейерверка. Никто бы и не придал значения вспышке «где-то в северной части города», если бы в разгар беседы с гостями к Азефу не подошёл солдат и шёпотом не доложил о происшествии в Парке Основателей: «Похоже на детонацию, командующий. Отправили туда людей». Момент вклинился в память как застывший кадр при фотосъёмке, но после него всё поплыло размытыми картинками. Каким-то неимоверным усилием воли Росс поправил фуражку, поблагодарил служивого за оперативность и попросил мадам Налани Кой присмотреть за «партнёрами», пока он вынужден «отлучиться по внезапно возникшим делам». Волновать никого не стоило. Рушить видимость порядка и контроля – тем более. Они приложили немало стараний, чтобы хоть кто-то за рубежом начал воспринимать Республику не как пороховую бочку, которую она, по сути, из себя представляла. Любое потрясение, пусть и незначительное, несомненно подтолкнёт их к провалу, и Азеф остро осознавал это даже в полупаническом состоянии.

Кажется, его выдержки хватило на дорожку от террасы и на несколько десятков ступеней чёрного хода, где его перехватил Осгюр. Мужчина увязался за ним, и, если быть откровенным, его компания внушала чуть больше уверенности: что бы там ни случилось, врач лишним не окажется. На крайний случай, при отсутствии травм, поработает психологом – почему-то у медиков к этому имелась предрасположенность.

Путь он выбирал иррационально, руководствуясь старой памятью: сейчас в его планы в последнюю очередь входило пересекаться с возбуждённой толпой. Эгоистично, пожалуй, – и непростительно для человека его положения. О народе полагалось заботиться вне зависимости от погоды, настроения или собственных желаний, ведь интересы людей превыше всего. Они сами провозгласили такой курс, вдолбив его в миллионы голов, однако Росс – Верховный, мать его, канцлер – снова позволял тревоге за одну жизнь одержать верх над его разумной частью. Он убеждал себя, что Парк Основателей, расположенный в сердце Темпля, находится под охраной роты солдат; что проскочить вооружённым через оцепление – тот ещё фокус; что у Элерта вечно всё просчитано на десять шагов вперёд; что, на край, там бдительный мистер Берг… До последнего хотелось верить: неопознанный взрыв – задумка Эрта, о которой он почему-то не рассказал. Это объясняло бы и отсутствие доклада непосредственно с места события, и подозрительную тишину – вернее, не было криков и суеты, свойственных подобного рода происшествиям.