– Да говори уже!
– не выдержав, вспылил я и обернулся к другу. Филипп подпрыгнул на месте и замолчал, а лакети невозмутимо заметил:

– Жена явно положительно на тебя влияет.

– Да, Ваша Светлость, - неуверенно поддакнул Филипп.
– Вам очень идет темный цвет.

Зрачки в моих глазах угрожающе расширились. Помощник ойкнул и скорее опустил взгляд в бумаги, начав их нервно перебирать. Натан был более спокойным, он закинул ногу на ногу, подпер голову рукой и обратился к даркти:

– Продолжай, Фил, наш общий друг не собирается делиться с нами подробностями первой брачной ночи.

– А тебе было так интересно послушать?
– сквозь зубы осведомился, прямо встретив взгляд друга. Натан серьезно кивнул:

– Да, интересно, Ал. Но не потому, что я извращенец, а оттого, что вчера ты выглядел странно. И хоть на свадьбе у тебя были все шансы убедить гостей, что все в порядке и идет своим чередом, то сейчас я начинаю серьезно переживать за тебя и… за безопасность леди Хеланд.

Филипп замер у доски и, закусив губу, смотрел на нас из-за исписанных листов. Натан был как никогда серьезен и сосредоточен. С силой вытолкнув воздух из легких, я отвернулся. Этим двоим я верил безоговорочно. Натан был моим давним другом, который не единожды доказывал свою дружбу, а мальчишка-даркти четыре года назад стал моим должником. Тогда я был адвокатом, достаточно успешным и высокооплачиваемым, а отца Филиппа взяли жандармы с внушительным грузом наркотиков. У мальчишки был только отец, долги и мечта стать юристом. Его прогнали из всех контор куда он приходил за помощью, уверяя, что его отца подставили. Филипп не стеснялся даже падать на колени и предлагать свой рабский труд в обмен на помощь в деле родителя. Сам не знаю почему я тогда согласился. Увидел промокшего под дождем даркти на пороге своей конторы и пригласил войти. Дело мы выиграли, оно навело много шума в Дарктаоле и помогло вывести на свет несколько наркогруппировок. В тот момент император и обратил на меня более пристальное внимание.

А после освобождения отца Филипп стал таскаться за мной, вымаливая возможности хоть полы мыть в конторе, чтобы иногда слушать как я работаю. И теперь он мой официальный помощник. По документам числиться как «принеси-подай», но сейчас я не гнушался доверять мальчишка и более серьезные задания. Он был упорным, изворотливым, схватывал на лету. Кроме того, год назад я успел убедиться, что Филипп костьми ляжет, но меня никому не сдаст. Мы вели громкое дело, от которого меня пытались отстранить влиятельные друзья обвиняемого, и, когда добраться до лакети оказалось слишком сложно, решили припугнуть помощника. Жандармы во главе со следователем подоспели вовремя, Филу лишь сломали нос, пару ребер, оставили множество синяков на теле, но он молчал как самый выдрессированный шпион. После этого случая я озаботился переездом Филиппа поближе к центру из нищих кварталов Дарктаола, и уверился в том, что он мое доверенное лицо.

– Эстель не моя жена, - выдохнул я, сползая в кресте ниже, и прикрывая лицо рукой. В кабинете установилась удрученная тишина.
– Точнее моя, но…

Пришлось кратко рассказать все, что произошло. Глаза я во время всего рассказа держал закрытыми. После того как прозвучало последнее слово, я ожидал какой-то реакции на мое откровение, но ее не последовало. Даже приоткрыл глаз, чтобы убедиться, что эти двое еще в моем кабинете, а не разошлись. Филипп выронил из рук бумаги, растерянно взирая на меня, а Натан сидел со странным выражением лица. Лишь спустя пару секунд до меня дошло, что он старательно сдерживал смех, но эту схватку проиграл, расхохотавшись на весь кабинет.

– Первый инстигатор!
– сквозь хохот проталкивал он слова.
– Имперский обвинитель! Целый герцог с породистой родословной, а его… женила на себе… студентка даркти?!

– Не смешно, - буркнул я. Натан успокоился, вытер выступившие на глаза слезы и продолжил ехидничать:

– Конечно, нет, друг, я плачу! Как ты мог это допустить?! Она точно осуществила это сама, а не была подкинута тебе кем-то вроде Октавиуса?

– Я думал над этим, - признался, поморщив нос.
– Но для второго инстигатора это слишком… слишком в общем. Он действовал бы по-другому, подослал ко мне кого-то, кто мог бы выпытывать у меня информацию, или подталкивать к опрометчивым поступкам, пускать по ложному следу. Озаботился бы правдоподобной историей, возникновением у меня доверительных чувств, но… - я резко сжал пальцы в кулак, тут же разжал, и указал себе на голову: - Но похоже ли это на почерк Октавиуса Ноэлза?

Натан не удержался и вновь прыснул со смеху. Даже Филипп, спрятавшись за собранными с пола бумагами, подозрительно хрюкнул. Я мысленно досчитал до десяти, приводя дыхание в норму.

– Это должно помочь, - все еще улыбаясь, Натан протянул мне баночку с зеленоватой жидкостью. По виду там было грамм двести, но медэксперт серьезно предупредил: - Добавишь в шампунь две-три капли, не больше, а то останется ожог. Эта дрянь способна крокодилью кожу проедать.

– И ты спокойно предлагаешь мне намазать это на себя?
– вскинул бровь, все же принимая предложенное. Натан пожал плечами:

– Я ведь предупредил о дозировке.

– Удобно держать рядом личного алхимика, - хмыкнул, пряча кислоту в карман пиджака. Друг запротестовал:

– О нет, я всего лишь хирург и патологоанатом, потому только немного понимаю в том, что они химичат. А теперь вернёмся к нашим жертвам?

– Да, конечно, - спохватился Филипп и вновь ткнул указкой в доску. Теперь мы с Натаном слушали его внимательнее.
– Найти родственников первой жертвы было очень сложно, но все же в записях роддома фигурировал Калас Луцини, он оказался двоюродным братом Ореса Фалько и племянником Тайо Фалько. Тайо в свою очередь племянник Нины Корло, которая приходится прабабушкой для второй и четвертой жертвы. Нина Корло, в девичестве Замельски, дочь Вайрона Замельски. У него так же были еще два сына - Мирт и Ролан. Третья жертва прямая наследница Ролана, а первая - Мирта.