Шрифт:
И что же из этого вышло? — печальная улыбка продемонстрировала белые зубы. — Ха-ха-ха… ничего. Да, власть империи удалось сбросить, но вместо возрождения обычаев Захир объявил себя императором Южных земель и объявил войну бывшим союзникам — Сулифскому Халифату и Ашахитскому Султанату.
— Эт как же, господин принц? — Ослябя не мог сопоставить услышанное. — Захир этот… чего… не помер еще?
— Я похоронил многих родственников и друзей, но… он все еще живет, — Али бросил взгляд на Эразма. — Возможно какая-то магия поддерживает в нем жизнь.
— Может и так, — волшебник пожал плечами, — но чего вы хотите? Чтобы мы помогли вернуть трон?
— Да.
— Не наше это дело, — грубо вмешался Варвар, — охота за титулами — удел слабаков. Так трофеев не добыть.
— Прикуси язык! — сквозь зубы прошипел Эфит.
— Нет-нет, я все понимаю, — принц махнул рукой. — Вас ведет дорога приключений. Уверен, что у каждого была серьезная причина на нее ступить. Иначе зачем вы здесь?
Воцарилось молчание. Али прошелся по залу, держа руки за спиной.
— Я и не надеялся, что смогу обольстить вас следовать за мной в Ошиосскую Империю, что при правлении моих предков звалась Царством. Но… есть дело, которое могло бы заинтересовать авантюристов, которые не прочь заработать золото.
— Золото! — зеленоватый подпрыгнул и опрокинул чашу с вином. Алая жидкость тут же пропитала белоснежную скатерть. Прислуживающий у стола мальчишка-подросток немедленно принялся промакивать разрастающееся пятно полотенцем. — Шалилун нужно золото. Нужно помогать. Гасик знать и требовать.
— Что опять с этим гомункулом? — Брюзгливый оттолкнулся пятками и пробороздил стулом по полу. Раздался пронизывающий крип. Лорд, опираясь на посох, поднялся и пересел.
— В последнее время пустыню Мумит часто одолевают песчаные бури, — Али продолжал. — Но лично я вижу в этом добрый знак. До меня дошли слухи, что из песков показалась давно утерянная пирамида царя Имхотепа Блистательного, последнего из царей Ошиосса, держащего в руках Скипетр Могущества. Это древний артефакт, с утратой которого началось падение Царства и рода а-Халид.
— Я слышал эту легенду, — Эразм ухватил двурогой вилкой зеленую оливку, приправленную лимонным соком. — Блистательный не желал расставаться с магической игрушкой, а потому унес ее в могилу. Болтают, что, будучи на смертном одре, Имхотеп пронзил стилетом сердце старшего сына, который намеревался Скипетр изъять.
— Легенд много и все они правдивы. Как бы то ни было, я прошу вас отправиться в пустыню и отыскать реликвию моего рода. С ее помощью я верну утерянный трон, а вы возьмете любые сокровища, что найдете в гробнице. Это честная сделка.
— Шалилун идти в гробница, — орк ударил себя в грудь.
— Да-да, помолчи, — Эфит соглашаться не спешил. — Скажите, Ваше Высочество, а почему бы за этой магической вещью не отправить отряд фарисов?
— К сожалению, — Али тяжело вздохнул, — мои силы весьма ограничены. Эти люди, — принц развел руками, указывая на пятерых воинов, что молча стояли вдоль стен, — те, кому я могу довериться. Остальные же… приданы мне друзьями… Х-м-м… теми, кому моя семья обязана за гостеприимство и поддержку. Все, на что можно рассчитывать — это личная охрана. За нее заплачено. А вот иное…
— Нет нужды продолжать, — вмешался лорд Пифарей, решив избавить Али от унизительных объяснений.
Стало понятно, что красивые одежды и богатые доспехи с благороднейшим жеребцом, всего лишь напускной лоск. Принц являлся нищим, а все окружавшее его добро — подарки от покровителей, которые, судя по всему, не особенно верили в успех возвращения трона.
Так или иначе, но Караванщики согласились.
Эразм поймал себя на мысли, что становится излишне сентиментален. Кто знает, что стало этому причиной: Шахриет и Ослябя или неминуемое приближение смерти. Наверное, сыграл и тот факт, что Захир Алый чудесным образом поддерживал в себе жизнь. Он был куда старше лорда Пифарей, но при этом выглядел на пятьдесят.
Остаток дня прошел в беседах и рассказах. Али демонстрировал непревзойденные ораторские качества. Его речи даже Брюзгливому казались весьма привлекательными. Маг отметил острый ум и образованность юного принца.
Покоев для всех не нашлось, но а-Халид выделил гостям две комнаты, которые заняли по тому же принципу, что и в трактире. Когда свет в доме погас, а отдыхающие погружались в долгожданный сон, стража подняла тревогу.
Ослябя вылетел в коридор в коротких льняных бриджах, которые часто использовались в виде нижнего белья. Он едва не налетел на Варвара и чудом не проткнул Эфита клинком, когда уворачивался от несущегося здоровяка. Ветеран одарил парня проклятьем и поспешил в общий зал. Даже Эразм ворчал, но поднялся с постели и оборачивал иссушенное старческое тело в дорожный халат. Только лишь Джубал продолжал сопеть в лазарете.