Алисия уловила в ворчании мастера улыбку, и самой стало смешно. Соблазнять мастера ради снижения нагрузки? И почему во множественном числе? Неужели кто-то уже пытался повторить её “подвиг”?

За дверью бормотали. Отпустив мысленно в адрес ответственных дозорных недоброе пожелание, она послушалась. Кто знает, может, мастер уснёт сам по себе, и тогда Алисия исчезнет, а он пусть решит, что ему приснилось.

“Сняла защитный артефакт — и на тебе!” — отругав себя, она осторожно легла и укрылась тёплым покрывалом. Мастер не делал попыток повернуться, дышал ровно и, кажется, начал засыпать, как и обещал. Рядом с его тёплой спиной было уютно и спокойно, только запах мази немного будоражил обоняние.

Не отдавая себе отчёта, а больше подчиняясь инстинктам, она подвинулась к спине, как к защитной стене, и прижалась лицом в плечи. Когда-то с нею уже такое бывало — в самом начале романтических поисков, когда приятно было ощутить объятия и целоваться долго-долго. Потом теплота в отношениях проходила, становилось скучно, разочарование аплодировало, и подарки потенциальных женихов казались подкупом, а не желанием сделать приятное. Она была завидной невестой, знала это прекрасно и не торопилась — жить несколько веков рядом с одним партнёром, не испытывая к нему чувств... Что может быть ужаснее?

— Ты знать, что я мужчина. И я не из ираниума кованный. Зачем ты это делаешь? — спустя минуты тишины, перестав мерно дышать, спросил тихо мастер.

Алисия молчала: “Ещё минуточку так полежу... и убегу — плевать, что скажут дозорные... В окно вылезу!” Когда Тео перевернулся с одного бока на другой и его лицо оказалось рядом, сил сдвинуться не было.

Полуоткрытые губы и тяжёлое дыхание прошлись ажурной полосой от виска к её губам и осторожно прильнули:

— Кто ты? — выдохнули в неё и, больше не выясняя желанных подробностей, захватили безвольный рот и язык в сладкий плен.

*****

Некоторые алатеррские подруги Алисии верили, что магия предопределения Создателя подобна двум разнополюсным магнитам. В принципе, каждая драконица до определённого возраста надеялась, что однажды её полюбит великий алатус, и вспыхнет пламя обоюдной страсти. Но проходило время, и “великий алатус” оказывался таким же посредственным, как и остальные, не хуже, но и не лучше. Да и откуда взяться великим? Если бы алатусы потеряли способность превращаться в драконов, тогда, наверное, их полёты стали бы всего лишь поводом для детских книг с легенами и сказками в обрамлении красочных иллюстраций.

Алатусы не могут путешествовать по мирам уже две или три тысячи лет. Разве не вызывает смех человек, который, защищаясь, строит вокруг себя клетку и называет это своим домом? На неформальных собраниях философского клуба, куда Алисия ходила от скуки да поупражняться в метафорах, часто рассуждали о высокомерии власть имеющих алатусов. Понятное дело, в высокотехнологичном мире меньше магии, по той же причине и алатусы вырождаются. А тех, кто появляется на свет без крыльев (и более того, без Тени!), давно перестали называть дизалатусами — присвоили почётное звание “потомки древних”, проще говоря, люди. Потому-то оставшаяся сотня крылатых цепляется за наследие предков. Браки с простыми стали редкостью, алатусы натужно стараются возродить славное прошлое.

И всё равно магию с каждым поколением сложнее притягивать, собирать на, хотя бы, артефакты для пограничников. Драконья ипостась уже просто летает — не становится сгустком магии. А человеческая вынуждена трудиться с утра до вечера, чтобы вечером произнести молитву Создателю и выпросить у него крохи чуда. Вся надежда на то, что молодое поколение, спящее в своих колыбелях в Центре Восстановления, лет через двести или даже восемьсот, если повезёт, появится на свет сильными алатусами, и тогда Алатерра, возможно, возродится.

При всех этих обстоятельствах правящая верхушка, Совет Представителей и просто алатусы в возрасте — все стараются влачить праведный образ жизни: не лгут, не нарушают законы, говорят, что надо, едят, что требуется для улучшения магических потоков, ходят пешком, чтобы не загрязнять воздух электронными отходами человеческого транспорта, устраивают вечера благотворительности, отчаянно ищут нуждающихся; сдают крохи заработанной магии на артефакты НК (“незапланированных катастроф”, как война, например)... О боги, неотвратимо скучно жить в Алатерре тем, кто рождён бунтарём!

Алисия поняла, что её так сильно раздражало в Тео-мастере. Он словно подражал алатусам, от которых она сбежала. Такой же принципиальный и серьёзный. Не убивает, потому что “все живы”, обрабатывает рану мудаку, которому сам же выбил глаз. Ни разу его не видели смеющимся, заигрывающим с алазонками (после того, как Алисия почистила ему память). Не перегибающий палку, всегда знающий, когда остановиться. Позволил старику Рифелуру подозревать себя в слабости, лишь бы не нажить врага в лице мастера Сергия... Словно боится вмешаться в историю, в которую попал случайно, если верить слухам.