*****

Алисия ночью из обиды на незнакомца и брата надела артефакт — чтобы брату было о чём подумать, а обманувший незнакомец не попытался извиниться и завести знакомство. Пожалела сильно, что отправила зов, кому попало. Потом, лёжа в обнимку с Ивой, всё-таки послала короткую фразу: “Я справилась сама, не надо помогать”. И получила ответ, заставивший скрипнуть зубами: “Отлично. Я думал, мне приснилось. А кто вы, я не расслышал?” Приснилось ему! Единственный алатус был открыт для связи и тот неопытный! Впрочем, теперь всё стало на свои места.

Выспавшись, подумала, что брат, вероятно, разозлится похожим образом, как и она, и, едва сняла артефакт, услышала сердитое: “Наконец-то! У тебя всё хорошо?”

— У меня всё прекрасно, — буркнула сестра. — Не могу разговаривать, я занята.

Рассказывать брату о случившемся было стыдно и опасно — с него станется прилететь и забрать домой одну из алазонок. Поэтому разговор получился скомканным, и Энрике, не зная, что после завершения разговора сестра запустила кружку в стену напротив, спокойно вернулся к своей официальной работе конюха.

Вылазка на север прошла успешно, без Арженти, внезапно сорвавшегося с места. Он успел лишь сказать, что сработал охранный артефакт в харчевне, где он остановился, — кто-то пытался проникнуть в его комнату. В остальном всё прошло спокойно. Грандиозные планы не строили, приняв однажды решение — всё идёт, как то угодно Создателю. Лишь ближе к вечеру Арженти через зов оповестил Энрике, будто готов встретиться с его сестрой, но на особых условиях.

Хорошей новостью Энрике собирался поделиться в час ближайшей ночной связи. Внезапное решение неразговорчивого серебряного принца, якобы имеющего возлюбленную, но не невесту, не могло не подать пищу для догадок.

Днём алазонки приносили еду и новости в комнату к Алисии и Иве, последняя продолжала лежать и думать, не вернуться ли домой, ведь и Тэлль не смогла остаться после позора.

— Тебя не успели тронуть по-настоящему, а Тэлль досталось, — Айя рассеянно возразила, расчёсывая волосы. — Кто знает, может, случившееся нам пойдёт на пользу?

— Меня мастер видел голой! — провыла Ива, которой не давал покоя, как ей запомнилось, странный взгляд Тео.

— Я тоже была в непотребном виде. Думаешь, он ни разу не видел женщин?.. Что там происходит, Фэй?

Фэедра задержалась на пару минут поддержать подруг. Сейчас она гладила плачущую Иву по плечу, укрытому покрывалом.

— Королева прислала дознавателей с письмом. Мастер прочитал его и сказал, что подробности будут лично, при встрече с королевой, когда она закончит дела и приедет сюда. А уродов посылают на войну с оборотнями. Никто из них ничего не расскажет во дворце, не переживайте. Война — дело такое, что вернутся не все. Да и оборотни умеют память подчищать... Как нашему мастеру.

— Святой Алатус, хочу, чтобы он забыл, что видел! — из глаз Ивы опять прыснули слёзы.

— Иди и передай ему это, — невозмутимо сказала Алисия, и Ива подскочила, схватила руки Фэедры, умоляя не делать этого. — Я же пошутила, Ив. Хватит уже ныть. Ты целая, скотов отправили на бойню, тебя не уволили из алазонок, и ты получишь деньги за службу, которые помогут твоей семье. Не знаю, как ты, а я собираюсь спуститься. И взглянуть в глаза нашему мастеру.

— Какая ты, Айя, жестокая! — Фэедра согласилась с Ивой, которая отрицательно трясла головой. — Ночью мастер тоже ругался очень сильно, нам стыдно стало. Сказал, что в случившемся наша вина, ибо расслабились. Как будто сам не спал в это время... Сказал, надо всегда ставить дозор, есть Её величество здесь или нет. Привыкать к дворцовой службе... Его, мол, могут заменить в любой момент, а мы, если не научимся защищать друг друга, пропадём. Мы потом только поняли, что он за нас испугался, по-настоящему. Ты тоже, Айя, хочешь показаться циничной, а на самом деле боишься не меньше Ивы.

— Почему “тоже”? Его накажут и пришлют мастера Сергия? — Алисия опустила руки с гребнем. Такая перспектива не нравилась больше всего.

— Об этом в письме ничего не было сказано, или мастер не прочитал нам.

Прошёл час с того разговора. Стоя у окна Алисия наблюдала, как наказанные стражники под конвоем покидают двор замка — на паром, а оттуда — на войну. И подумала: забавная ирония судьбы, ведь если бы ей удалось снять артефакт, все эти мужчины давно уже превратились бы в пепел! Конечно, потом Алисии пришлось бы исчезнуть, но для алазонок начался бы кошмар — дознаватели и ликторы здесь ходили бы толпами:

— Как оборотень прошёл через все проверки?

— Что, если среди оставшихся есть и другие?

... А между тем, даже имея нужных свидетелей и под шумок битвы, мастер не разрешил прикончить хотя бы одного, теперь на всю оставшуюся жизнь одноглазого.

Этот Тео, сверстник Алисии, казался большим алатусом, чем она сама. Сколько ей не твердили про терпимость и смирение — первые шаги к мудрости, — она не смогла до конца принять их, ведь несправедливость творилась в мире Алатуса повсеместно. Женщина здесь — никто. Безродные — никто. Драконов держат за ездовую скотину, на пятилетних готовы ярмо надеть!