Зандер вытянул шею, пытаясь рассмотреть драконицу через прутья. Обернулся, когда протеже ректора переспросил тихо:

— Авала?

— Это её так Либерис назвал, — небрежно кивнул Фарис, не прекращая своего занятия. — Говорю же, любимица. Злющая, как бабка моей жены. Удивительно, что Уафа получилась послушной.

— Злющая? — Тео, как будто, не понял слова.

— Угу. Наши рассказывали, в прошлый раз пришлось дюжину ликторов вызывать. Бесновалась, чуть Либериса не зашибла. Сам пришёл посмотреть.

Тео прошипел что-то неразборчивое, и Зандер внимательно взглянул ему в лицо, впервые замечая эмоцию, похожую на гнев.

— Сколько надо она ждать этот раз? — неожиданно и резко поинтересовался Тео.

Фарис пожал плечами: да кто ж их знает, этих драконов? Тем более эта лежит в темноте, ничего не видно. Может, уже снесла яйцо, да никто не догадался.

В третьей пещере находилась драконица подружелюбней. Та сразу потянулась к посетителям, и младший мастер снова шарахнулся в сторону. А после резко вспомнил о поручении ректора:

— Едем мерить костюмы и мыть тело. Хочу быстро вернуться и учить слова.

Его пропустили в проходе, и Тео-безродный первым пошёл на выход, потирая шею и оттягивая воротник, словно он задыхался здесь.

[1] Верста (англ) — 7420 метров

Тео был в ярости. Словно его детские унижения в школе были помножены на тысячу. И чувство бессилия сделать нечто стоящее и заслуживающее ситуации здесь и сейчас... Он предствил себе на минуту, когда в ушах начала стучать гулко кровь — от слов о том, что Джуану всего пять и «седло наденут на него через пару лет, когда хребет окрепнет» — как превращается в дракона и сжигает к чертовой матери все браслеты из ираниума. Все решётки на пещерах и оружие охранников...

Но картина казалась настолько мирной и в том числе вид спокойной, не бунтующей Уафы охладили его пыл. Он понял, что никто из этих драконов, настрадавшихся и привыкших к ярму, не полетит с ним. А люди, все они будут считать его чудовищем, алатеррским оборотнем, но никак не тем, кто откроет им глаза на истину.

Тео спросил у Зандера на обратном пути:

— Если все эти драконы на самом деле быть люди, что вы думаете? Это правильно летать на они?

Зандер засмеялся:

— Какие же они оборотни? Это просто драконы. Они с рождения животные и никто никогда не видел, чтобы они превращались в людей, — помощник ректора фамильярно похлопал Тео по плечу. — Не стоит их бояться так, как оборотней, мой друг. Наши ликторы знают, что делают.

Тео скрипнул зубами, а потом задумался. Почему же никто и никогда не видел драконов в человеческой ипостаси? И сомнение закралось в его душу: в самом деле, он слишком мало знал о тысячелетней эволюции этого мира, могло статься, что Зандер прав. Всю эту экскурсию он боялся, что драконы узнают в нём алатуса, почувствуют, оттого старался держаться подальше, и сбежал, едва малыш Джуан полетел к ним, поиграть, очевидно.

Размышления охладили его пыл, но, подъезжая к Академии, Тео спросил, мучимый некоторыми неразрешимыми вопросами:

— Могу ли я спросить? С какого возраста на драконы одеть браслеты?

Зандер, который думал о своём, кашлянул полуудивлённо:

— С рождения, разумеется. Потом, в процессе взросления меняют размеры. Если не надеть сразу, пока беззащитный, потом дракон может стать опасным.

— На младенцы?

— Разумеется, — что-то в лице обычно невозмутимого мастера снова дрогнуло, и Зандер сам призадумался. — Так говорят. Я никогда не хотел стать летуном, поэтому считал это пустой тратой времени — читать лишние книги. Но вам могу посоветовать “Науку драконоведения”, которую написал сам Либерис Первый, вечность его памяти. Там есть всё про покорение и слияние с драконами... А что, почему вы спросили про младенцев? Драконы — не люди, к чему их сравнивать?

Тео чуть двинул бровью и, не поворачивая голову к Зандеру, ибо смотрел в окно, сказал с едва уловимой иронией:

— Так и есть — сравнивать нет смысл. Это очень мудро делать раб с детства. Покорный будет до смерть.

Зандер рот открыл. Он не считал себя дураком, Вэйланд-эве с этим был согласен и именно поэтому прибрал его в свой штат, где слабоумных не держали. Это сейчас, только что, отшибленный посмел критиковать политику Его величества, вернее, спасителя мира Алатуса? Да нет... Хотя... У отшибленных голова, как у младенца, — многого не понимают.

— Могу ли я ещё чем-нибудь помочь, Тео? — вкрадчиво поинтересовался Зандер. Он обожал странности, и ректор ценил его за это, считая умение видеть мелочи полезным.

Младший мастер оторвался от архитектурных достопримечательностей за окном и с абсолютно искренней улыбкой обернулся к Зандеру:

— О да! Я буду вам благодарен, эве, — назвал такого же безродного господином, от чего Зандер сам улыбнулся вежливо. — Когда я пытаться вспомнить всё и быть-был дома, мой брат рассказыва-л сказки наша матерь. В одна из они быть имя Авала, и я вспомни-л сегодня. Как вы относиться к Арженти? Он герой, его ждать... ждут?