И не следует ни терзаться и отчаиваться из-за его обманов, ни устремляться к его радостям, ни огорчаться и печалиться из-за его несчастий. Его добро и зло одинаковы и равны в глазах мудреца.

Еще во времена Текиша возник спор о королевстве Ирак, и Текиш наголову разбил армию Багдада и убил везира (как уже было сказано прежде) [1065] , и халиф беспрестанно слал тайные послания ханам Каракитая, призывая их напасть на султана Мухаммеда, а также много раз отправлял письма [такого же содержания] султанам Гура. Это раскрылось, когда султан вошел в Газнин и в время обыска в их сокровищницах обнаружилась переписка, в которой халиф подстрекал и подговаривал его [1066] напасть на султана и просил оказать помощь войску Каракитая. Султан никому не сообщил об этом и сохранил эти письма как доказательство.

Более того, когда Джалал ад-Дин Хасан [1067] из соображений целесообразности принял ислам и халиф выразил этому одобрение, он пожелал, чтобы известить всех о своем обращении, послать сабил к святым местам. /121/ Халиф приказал нести свое знамя впереди знамени султана Мухаммеда, и когда султан узнал об этом, он был глубоко поражен и уязвлен. Халиф также попросил Джалал ад-Дина прислать ему отряд федави, и тот отправил к нему воинов, которым велел ни на шаг не отступать от каких бы то ни было приказаний халифа. Поскольку между последним и правителем Мекки возникло отчуждение, он послал нескольких федави убить его. Они совершили ошибку и вместо правителя Мекки зарезали и убили его брата. Это ужасное деяние было совершено в день арафы [1068] на равнине Арафата [1069] . Он также послал федави в Ирак, чтобы зарезать и убить Игламыша [1070] . Игламыш, который был послан султаном к атабеку Оз-беку, считал себя слугой и избранным [посланником] последнего.

К этим внешним причинам прибавились другие. Султан отнюдь не признавал себя ниже султанов Байидов или Сельджуков, более того, он считал, что любой его эмир равен Байидам [1071] , а сам он по своим качествам и достоинствам далеко превосходит Сельджуков. А Багдадское королевство тогда хоть и принадлежало халифам, в действительности находилось под властью Сельджуков, и в то время халифы, такие как Тайи [1072] , Мустаршид [1073] и др., были ему подвластны и послушны их приказам и запретам, и это записано в любой истории. И если изучить эти истории, все здесь становится ясно. Однако султану требовался какой-то предлог, чтобы пред охранить себя от упреков народа и соседних правителей, которые могли бы сказать, что султан, исповедующий ислам, из желания заполучить империю напал на имама, в то время как почтение к нему было его обязанностью мусульманина, и тем самым пренебрег своей верой. Пророк Всевышнего сказал (благословение и мир ему!): «Тот, кто умер без почтения к имаму, умер так, словно жил в дни безверия». И сказал поэт:

Поэтому он обратился к имамам своего собственного королевства с просьбой принести фатву о том, что любой имам, совершивший поступок /122/, подобный вышеупомянутому, не является истинным имамом, и что если такой имам выступит против султана, который укрепляет ислам и проводит свою жизнь в Священный войнах, этот султан имеет право изгнать такого имама и назначить своего [на его место]. Более того, право на халифат принадлежит сейидам из рода Хусейна, а Аббасиды являются узурпаторами. Получив такую фатву, он велел не произносить более имя халифа в хутбе, что читается в его королевстве. Однако этим нападкам султана на Аббасидов было суждено обернуться против него самого.

Свое происхождение он ведет от Илига [1074] и Богра-хана [1075] , ханов Трансоксании, рассказ о приходе к власти которых записан в «Ямини» Утби [1076] . В Трансоксании он носил имя Султан Султанов.

Когда ханы Каракитая стали хозяевами в Трансоксании, султан Усман также попал под власть гурхана и стал покоряться его приказам и запретам. Гурхан, со своей стороны, предоставил ему право продолжать управлять королевством Трансоксания и не изгнал его оттуда, а сам удовольствовался небольшой данью и тем, что назначил к нему шихне. Султан Усман вел легкую и приятную жизнь, и когда бы гурхан ни приезжал к нему, его принимали с почестями и уважением. А у гурхана была дочь такой красоты, что лик луны был отражением сияния ее щек, а сура «Красота» была ниспослана, имея в виду ее.

Она была Иосифом Египетским своего времени, и Султан Султанов был сражен ее красотой, /123/ и сорочка его терпения была разорвана от желания обладать ею, подобно расцветшей розе, и их любовь стала такой же знаменитой, как любовь Иосифа и Зулейхи. Султан Султанов просил ее руки, но гурхан, из-за разницы между их королевствами, не захотел исполнить его просьбу и отказал ему.

Султан был обижен и уязвлен, и к этому оскорблению добавились другие, причиной которых жестокость сборщиков налогов гурхана и его шихне.

А в то время местные правители (muluk-i-atraf) и различные вельможи питали презрение к султану Усману, ибо он, как они говорили, был султаном мусульманской страны, который находился в подчинении у многобожника и платил ему дань. Если у него не было сил ему противостоять, почему не обратился он к султанам ислама и не искал их помощи и поддержки? И сказал Господь Всемогущий: «Те, которые неверных берут друзьями верующих! Не ищут ли они у них величия? Поистине, величие принадлежит Аллаху!» [1078] . А в то время роскошь, могущество и величие султана крепко завладели сердцами людей, и границы его королевства значительно расширились; и тот, кто не искал его дружбы и не стремился связать себя узами его расположения, мог навлечь на себя удары Судьбы и ожидать превратностей коварной Фортуны. Поэтому выступить против гурхана можно было [лишь] с согласия султана. Султан Усман тогда послал к нему гонцов и умастил дерево минбаров по всей Трансоксании ароматом его имени и отчеканил монеты с указанием его званий.