Фринн запрокинул голову и откровенно хохотал. А когда просмеялся, утeр проступившую слезу и спросил:

— Неужели вы даже не допускаете, что я хочу помочь вам с поисками Афанасия Фeдоровича?

— Папы? — оторопела Мила. — Но откуда вы?.. Как вы?..

— Мила, прошу, не надо столько эмоций. Вы удивительно красива, но я не собираюсь ни коим образом покушаться ни на вашу честь, ни на ваше внимание.

— Надеюсь… — выдохнула Мила. — Но курсовую вы всe же заставили меня переписывать.

— О, святая простота! — воскликнул Фринн. — Можете успокоить вашего брата, работа написана блестяще.

Мила поджала губы и глянула на профессора глазами, искрящимися от негодования.

— Прошу, не смотрите так. — Фринн примирительно выставил перед собой руки.

— Откуда вы это узнали? Максим сказал?

— Бросьте, я просто умею складывать два и два. Если вы так легкомысленно относитесь к учeбе, а Максим Афанасьевич знает темы, с которыми должен познакомиться только через несколько лет, то кто мог помочь вам написать лучшую работу на курсе?

— Слишком очевидно? Да?

— Не переживайте. Я понимаю, каково вам сейчас. Пусть эта тайна останется между нами. Но с одним условием.

— С каким ещё условием? — насторожилась Мила.

— Вы возьмeте меня под руку и составите компанию сегодня вечером. Ничего больше.

— Договорились, — улыбнулась Мила.

Вместе они прошли через толпу гостей в здание. Холл был битком забит гостями, и только теперь стало ясно, почему многие задерживаются на улице.

Часто к Фринну подходили, пытались завязать разговор, и всё норовили спросить лишь про осколок. Где нашeл? Как определил? Как вычислил? Но Фринн уже устал отвечать и просто игнорировал все вопросы.

Из холла он провeл Милу в зал приeмов. Не самый большой, но достаточно вместительный. Длинный стол для закусок вытянулся вдоль правой стены. Слева же была череда панорамных окон, среди которых выделялись и две распахнутых двери на террасу. Дальнюю же часть зала занимала сцена с оркестром, который негромко играл модную увертюру.

— Вы поможете мне поговорить с Хопфом? — спросила Мила, заметив возле сцены председателя совета.

— Вы думаете, стоит? — усмехнулся Фринн.

— А как же тогда? Ваш голос сейчас много значит. Вряд ли Хопф сможет отказать.

— Нет, он слишком высокого о себе мнения, чтобы менять решение. Даже если я его попрошу, он лишь скажет, что попробует что-то придумать.

— И что же вы предлагаете? Кто, если не он? — требовательно, но не повышая голос, спросила Мила.

— Великий Князь Михаил Соколов, конечно.

— Так всe-такие здесь кто-то из императорской семьи будет? — обрадовалась Мила, но тут же представила, как на виду у всех подойдeт к Великому Князю с прошением, и ей стало дурно. — Но как же я…

Куда пропала вся решимость? Мила ругала себя за слабохарактерность, а только всe равно дрожь охватила руки, зубы свело от волнения.

— Не переживайте так. Я не оставлю вас одну, — пришeл на выручку Фринн. — Пойдeмте пока что-нибудь перекусим. Вы не против?

Мила после лeгкого завтрака так ничего и не ела, но мысль о еде отдавалась неприятным покалыванием в животе. Впрочем, и отказывать она не стала. Подошла следом за Фринном к столу, выбрала раковину с устрицей, прыснула в неe соком из дольки лимона и, зажмурившись, опрокинула еe в рот.

Внезапно на сцену вышел сам Хопф и усиленным магией голосом объявил:

— Его Императорское Высочество, наместник Адамара, фельдмаршал императорского воинства, покровитель магии и магических наук, попечитель Императорского Совета Искателей, Великий Князь Михаил Александрович Соколов!

Грянул помпезный гимн императорской семьи. Все присутствующие обратились ко входу и замолчали.

В зал твeрдой широкой походкой, придерживая рукоять именного кортика на поясе, вошeл Великий Князь Михаил. Высокий, с горделивой осанкой, в парадном мундире фельдмаршала с лентой, увешанной орденами. Он источал надменность, присущую всем монаршим особам. Смотрел на присутствующих с высокомерным презрением и явно был безразличен к тому вниманию, что сосредоточилось на нeм.

Следом с такими же важными лицами шли два адъютанта и пять лакеев.

Михаил направился прямиком на сцену, и Хопф с поклоном уступил ему место. Великий Князь окинул холодным взглядом зал, удостоверился, что тишина абсолютная, и заговорил:

— Дамы и господа, рад приветствовать вас на торжественном приeме в честь обретения нашей богом хранимой Руланией осколка Сердца Дэва. Это знаменательное событие, которое войдeт в историю наравне с основанием нашего государства и Погонежской битвой! Весь народ руланов, все большие и малые города, веси и селения сейчас ликуют от этой новости. Веками мы искали частицу Сердца, слали экспедиции во все части света, теряли самых отважных своих сыновей, но знали, что настанет тот великий день, когда благодать Дэва будет найдена.