Сегодня мы по праву чтим искателя Казимира Всеволодовича Фринна, верного патриота империи, кавалера ордена Рубинового Сердца, профессора академии Малнис. Такой почeт заслужил он долгой и упорной службой на благо родине. Но что самое важное — Его Императорское Величество Василий Пятый повелел мне огласить ещё один титул, присужденный Казимиру Яковлевичу. Отныне он является почeтным жителем Адамара со всеми причитающимися привилегиями.

Зал взорвался аплодисментами, даже Мила прониклась к профессору почтением. И только Фринн стоял, как каменный, с искусственной улыбкой на губах.

— Сколько пустого пафоса, — прошептал он так, чтобы за овациями никто этого не услышал.

Сразу после выступления князя на сцену попросили самого виновника торжества. Фринн попытался отказаться, но люди поддержали его овациями, а игнорировать это было уже неприлично. Фринн обречeнно склонил голову и вышел на сцену.

— Спасибо, что дали слово, но, право, я не умею говорить красиво. В последней экспедиции, когда мы нашли осколок, я потерял много друзей. Понимаю, вам сейчас не очень хочется слушать про изнанку праздника, но я не могу себе позволить не вспомнить про товарищей. Тридцать восемь человек уходили со мной на поиски, а вернулось лишь пятнадцать. И каждая потеря для меня, как игла в сердце. Кто-то погиб, смытый в Бушующий океан, другие пали от рук туземцев и диких зверей. Да и ловушек хватало в том погосте, где мы нашли осколок. Сложно это было. Очень сложно. Но зато теперь у нас есть доказательство существования Сердца Дэва. Сейчас он находится в выставочном зале, так что все вы наверняка его видели. А дальше пусть учeные занимаются. Спасибо за внимание.

И снова раздались аплодисменты. Мила, поражeнная речью профессора, смотрела на лица окружающих и с ужасом понимала, что всем им плевать, какой ценой досталась находка. А ведь это знаменательное событие. Что уж говорить про Афанасия Рябова, который вряд ли отыскал нечто подобное.

Тем временем на сцену вновь поднялся Хопф и объявил о начале магического представления.

Свет притушили. Повисла тишина, полная нетерпеливых шепотков.

Вдруг в разных частях зала в воздух взмыли разноцветные змейки. Переливаясь и мерцая, они проплыли к сцене и там свились в человеческую фигуру.

Вспышка!

Вместо фигуры уже стоял дряхлый седобородый старик, навалившийся на посох. В щeлковой фиолетовой мантии, что стелилась у него под ногами, весь скрюченный, как знак вопроса. Он глянул на присутствующих исподлобья, приподнял посох и с громом обрушил его на пол. Тут же из-под полы мантии выпорхнули десяток крошечных фей, подхватили мантию, окутали ею старика.

Взрыв!

Теперь на сцене стоял темнокожий туземец с южных островов Тарнавского океана. В руках он сжимал копьe и испуганно озирался, словно не понимал, где находится. Страх сменился удивлением, потом гневом. Туземец замахнулся копьeм, целясь в кого-то из зрителей. Мгновение колебался, а потом заорал боевым кличем и швырнул оружие. Зал успел лишь охнуть, когда копьe рассыпалось искрами. Они повисли облаком, зашевелились.

Рык!

Из облака на сцену выскочил лев, бросился на туземца. В секунду они слились в единое целое, закружились в безумном водовороте.

Хлопок!

Искры, что до сих пор висели в воздухе, рассыпались на части. Облако обхватило туземца и льва и в следующий миг превратилось в балерину, крутящую па.

— Как здорово! — пискнула Мила, когда вернулся Фринн. Она наблюдала за представлением с детским восторгом и напрочь забыла о том, зачем сюда пришла.

— Да, красиво, — сухо согласился Фринн. Взял со стола фужер с игристым вином и в несколько больших глотков его осушил.

— Вам не нравится?

— Не люблю такое. Мне нечего праздновать. Я нашeл стекляшку, за которой гонялся половину жизни, а толку от неe никакого.

— Но ведь это доказательство, что Сердце Дэва существует!

— И где же оно? Вы видели осколок?

— Честно говоря, пока нет. Как-то не до того было, — смутилась Мила.

— Я вас не виню. Это просто кусок кристалла, который излучает немного света. Вот и всe.

— Но как же вы тогда поняли, что это и есть осколок Сердца?

Фринн пожал плечами:

— Это очевидно. Когда касаешься его, тело пронизывает какая-то энергия, и многие вещи становятся очевидными. Вот вы сегодня спросили меня, когда я успел прочитать вашу курсовую. До того момента, как я прикоснулся к осколку, мне и впрямь потребовалось бы много времени, чтобы это понять. Но с тех пор чтение даeтся поразительно просто.

— Но ведь это здорово. Я никак в голову не возьму, почему же вас так раздосадовала речь князя?

Фринн взял ручку Милы и дружески еe похлопал. Натужно улыбнулся.

— Не думайте об этом. Просто мои мысли отправились не в том направлении. Наверное, после экспедиции стоило отдохнуть.

— Вы ведь только недавно вернулись, да?

— Позавчера вечером. Мой бриг до сих пор разгружают в порту, а я уже во всю участвую в светской жизни, — усмехнулся Фринн.

Мила озадаченно вздeрнула брови.

— Ещё и преподаeте к тому же.

— Об этом с Львом Мерецким, ректором Малнис, мы договорились давно. А потом я так извeлся на корабле от безделья, что с первого же дня принялся за работу.