— Что тебе велено передать? — не приветствуя, осведомился он у рабыни.

— Лорд ждет вас, господин Син, — промурлыкала Эгрин. Она тягуче, словно размазывая пахучее масло, провела по своим плечам. — И я жду вашей беседы. Стоит ли мне напомнить…

— Не стоит, — перебил ее Син. — Идем.

— Он ждет только Ледяной клинок, — улыбнулась Эгрин, искоса поглядев на вжавшегося в стену Арно. — Я побуду здесь. Составлю компанию этому мальчику. Мы оба будем ждать вашего возвращения, как верные питомцы, готовые броситься ласкаться о ноги хозяина.

Если бы Син ушел один, вернувшись, Арно живым он бы не застал. Эгрин любила играть с людьми — особенно молодыми мужчинами, а приказ ее нынешнего хозяина ограничивал взаимодействие демоницы лишь с Сином и Лаорой.

— Убирайся куда хочешь, но с ним ты не останешься.

— Господин ждет своего слугу, — пропела Эгрин. — Пока тот препирается с рабыней. Наверное, кого-то сегодня накажут. Время течет так быстро…

В ее взгляде светился голод. И страх Арно, текущий по комнате, распалял демоницу все больше. Сину не надо было уходить, чтобы проверить свое предположение.

— Арно, идешь со мной, — распорядился он, торопясь к порталу: Оркайор действительно не любил ожидания.

— Иду, — отозвался парень, как зачарованный обходя прекрасную, как статуя, и хищную, как растение-мухоловка, Эгрин. — Она демон? — прошептал он, оказавшись рядом с учителем.

— Да. Очень слабый. Оркайор — сильный, — подтолкнул его к проему Син. — Выйдешь из портала — ни слова, сразу на колени, лицом в пол, и не поднимай голову до тех пор, пока я не скажу. Что бы ни услышал. Ясно?

— Ясно, — выдавил из себя Арно, шагая в рябь под разочарованный стон Эгрин.

И, нужно отдать ему должное, выполнил указание Сина в точности.

.

.

— Мой Ледяной клинок смеет просить меня об одолжении.

Голос Оркайора наполнил зал. Син ощутил привычный, текущий по венам холод, но не подал виду. Краем глаза заметил лишь, что согнувшийся в коленопреклоненной позе Арно сжался, дрожа. Похоже, парень давил тошноту от перемещения между мирами, и делал это на удивление тихо.

— О плате, господин, — ответил Син просто, зная, что глава клана Тиммисеайе ценит краткость больше лести.

Это свидетельство расположения — возможность говорить прямо, — ни в коем случае нельзя было отвергать. Начни Син заискивать, Оркайор тут же вытер бы об него ноги.

Демон медленно спускался, каждый его шаг отзывался, теряясь эхом где-то под неровным пещерным потолком. Эта лестница, ведущая на возвышение с троном, всегда напоминала Сину эшафот. Вкупе с темными стенами и красными прожилками яшмы, молниями прохватывающей камень, громадная зала, вибрирующая силой, казалась громадной пыточной.

Холодные огни, вырывающиеся из трещин пола и придающие пространству мертвенный дух, дрожали в такт неторопливым движениям хозяина этих мест. Громадная фигура Оркайора Тиммисеайе словно разрывала пространство, а черно-красный плащ, будто подбитый сырым мясом, оставался недвижимым, словно тоже был сделан из камня, как и все здесь.

В его присутствии всегда пахло кровью.

Великолепный маг. Знаток магии крови и тайного языка, со способностями которого могли посоревноваться немногие. К сожалению, род артефактологов-Арнелиасеайе был одним из таких.

— Ты притащил человеческий мусор.

— Это мой ученик из Альвиара. Эгрин собиралась сожрать его, я спору с ней предпочел возможность явиться сюда быстро.

Оркайор подошел к дрожащему Арно вплотную. Сапогом чуть приподнял локоть. Усмехнулся — и хорошо, что парень не видел этого оскала.

— Говори.

Арно, молодец, промолчал, только лоб уткнул крепче в каменную плиту пола.

— Мне нужно проникнуть на территорию клана Арнелиасеайе и забрать Лаору. Я прошу вашей помощи.

Похожий на самый глубокий котел пекла кровавый замок лорда демонов сменился родным воздухом Альвиара, и Арно, которого тут же стошнило от ощущения, что его завернули в узел и с неимоверной скоростью развернули, упал на спину, радуясь, что больше ноздри не наполняет запах… кажется, металла, холодного камня и концентрированной мощи, что бывает после грозы.

Мужчина не успел увидеть хозяина страшного пространства, только слышал его голос да глядел на окованный по подошве металлом носок сапога — и эта блестящая полоса отчего-то вызывала в нем такой ужас, какого он не испытал, даже увидев голод в глазах демоницы Эгрин. Голос же, низкий, окрашенный торжеством, все еще звучал в ушах.