Шрифт:
Степан взбежал на крыльцо, протопал по коридору, приоткрыл дверь в комнату.
– Глафира!
– А?..
– испуганно обернулась Глаша.
– Спасибо!
– Степан захлопнул дверь и забухал ботинками по дощатому полу коридора, потом хлопнула дверь на крыльце, и слышно было, как Степан бежит через двор.
– Вот дурной!
– покачала головой Екатерина Петровна.
Глаша промолчала, только губы у нее смешливо дрогнули и опять заблестели глаза. Она уже надела свое пальтишко, подпоясалась широким ремнем, достала аккуратно завернутый в промасленную тряпочку наган и обтерла его, любуясь блеском вороненой стали.
Екатерина Петровна неодобрительно качнула головой и накинула на плечи теплый платок.
– Пошли, что ли, вместе походим? Мне нынче все равно не уснуть.
– А чего? Пошли!
– отозвалась Глаша и озорно подмигнула: - Боитесь, как бы Федька еще кого-нибудь не прихлопнул?
– И вскинула наган, целясь в невидимого противника.
– Типун тебе на язык!
– замахала руками Екатерина Петровна и прикрикнула: - Да спрячь ты игрушку эту свою дурацкую.
Глаша распахнула перед Екатериной Петровной дверь и скомандовала:
– Шагом марш!
– Тьфу на тебя!..
– засмеялась Екатерина Петровна и вышла.
Глаша сунула наган за пояс и пошла следом...
В высоких сводчатых комнатах Чека сутками горели под потолком тусклые электрические лампочки. По коридорам проходили невыспавшиеся озабоченные люди. Конвоиры вели на допрос арестованных. Все арестованные были в штатском, но военную выправку скрыть не могли: выдавала походка и разворот плеч.
В городе шли облавы и обыски, грузовики увозили припрятанное оружие.
Но на допросах арестованные изворачивались, и всех деталей заговора узнать еще не удалось. Известно было только, что начало мятежа должно совпасть с решительным наступлением Юденича на Петроград.
Сотрудники сутками мотались по городу, забыли про еду и сон, людей не хватало, фронт и граница были рядом, и в комнатах Чека даже днем забывали гасить свет.
Степан шел за Иваном Емельяновичем по коридору и заглядывал в открытые двери.
В одной из комнат, просторной, в четыре окна, стояло несколько столов. За одним сидел человек в шинели внакидку и выстукивал одним пальцем по машинке. За другим сидело двое, один напротив другого. Наверное, шел допрос, потому что сидящий у стены все время писал, часто макая ручкой в чернильницу, а благообразный седеющий человек в бекеше и с шапкой на коленях наклонялся к нему через стол и что-то негромко говорил.
На кожаном холодном диване, не сняв сапог и укрывшись бушлатом, спал усатый матрос и во сне не снимал руки с деревянной коробки маузера.
В Чека Степан никогда раньше не был и думал, что все там одеты в кожу и перетянуты ремнями. Но в комнатах сидели усталые люди в стареньких гимнастерках и видевших виды шинелях, и оружия на виду ни у кого из них не было.
А человек, в комнату которого вошел Зайченко, тот и вовсе был в каких-то очках со шнурочком, в темной рубахе с галстуком и в полосатом помятом пиджачке. Очки свои он то и дело снимал, вынимал платок, вытирал сначала воспаленные глаза, а потом очки.
– Здравствуй, Алексей Алексеевич, - поздоровался с ним Зайченко.
– Здравствуй, Иван.
Алексей Алексеевич вышел из-за стола, пожал руку Зайченко и глянул в сторону Степана.
– Что за парень?
– Наш парень, - ответил Зайченко.
– Наш так наш...
– устало улыбнулся Алексей Алексеевич, снова снял очки и протер их платком.
Зайченко выложил на стол наган, портсигар и документы убитого. Потом осторожно вынул листок с шифровкой.
– Вот, разберись...
– сказал Зайченко.
– Обнаружено при обыске. Ребята в патруле были, ну и...
– Жив? Убит?
– быстро спросил Алексей Алексеевич.
– Убитый, - коротко ответил Степан.
– Жаль...
Алексей Алексеевич снял очки, поднес листок к самым глазам, потом прошел за стол, выдвинул ящик, достал какой-то список и сверил его с листком.
– Пятая Рождественская... Кирочная, тридцать... Литейный, двадцать один... Знакомые адреса! И не шифруют, нахалы... Ты посмотри, Ваня! Буква, цифра - улица, дом. За дураков нас считают?
– И обернулся к Степану: - К фронту пробирался?
– Вроде...
– кивнул Степан.
– К шоссейке на Пулково.
– Так...
– задумался Алексей Алексеевич и досадливо поморщился. Живьем бы надо...
Он нажал кнопку звонка на столе. В комнату вошел молодой сотрудник.
– Лацис вернулся?
– Только что приехал, Алексей Алексеевич, - ответил сотрудник.
– Пусть зайдет.
Сотрудник вышел, а Зайченко спросил:
– Думаешь, на ту сторону шел?
– Выходит, так...
– ответил Алексей Алексеевич.
– Явки эти у нас под наблюдением, но тут несколько новых адресов. Чрезвычайно важно. Спасибо!