— Вот я и не пойду.

— Ты пойдешь, — сказал ей Геракл.

— Голикс, где этот проклятый нож?

Голикс ахнул; больше он ничего не мог сделать.

— Ты обязательно должна вернуться, — спокойно сказал девушке Геракл. — Лишь тогда я смогу тебя спасти. И нас тоже.

— Ничего, — пробормотала она, переползая через ноги Голикса. — Я возьму его сама.

На этот раз Геракл даже не потрудился взглянуть на нее. Он схватил девушку за руку и снова отпустил, потом схватил опять и сжал в безмолвном приказе, а сам уперся ногами в комковатый матрас и скрестил их в щиколотках.

Если ему повезет, он будет выглядеть более уверенным в себе, чем чувствовал в душе.

Как раз сейчас там вообще не оставалось никакой уверенности.

— Послушай, — сказал он. — Я знаю, что это тебя мало утешит, однако вся эта кутерьма в сущности, мало тебя касается.

Цира фыркнула:

— Ну, конечно.

— Умереть должен я, а не ты.

Голикс охнул от мучительной боли и сморгнул несколько слезинок.

— Конечно. Вместе со мной, — произнесла Цира и вздрогнула, когда Голикс охнул снова. Только тогда она осознала, что оперлась локтем на его ушибленную грудную клетку. Последовали слезные извинения, несколько умелых поцелуев и мужественные усилия парня стерпеть все это без новых криков.

«Клянусь богами, — устало подумал Геракл, — когда я найду тех, кто это сделал, им не поздоровится».

— Сегодня вечером, — сказал он, когда Голикс наконец получил достаточное утешение и Цира вновь стала слушать, — я намерен выяснить точно, насколько замешан во всем этом Тит. Не заговорщики. Это совсем другое дело, и я пока что не знаю точно, как это согласуется между собой. И вообще, мне предстоит выяснить, что знает сам Тит, а это я смогу узнать только поздно вечером. А до тех пор мы должны вести себя так, как будто ничего не знаем. Другими словами, выглядеть и действовать как обычно.

Цира открыла было рот, чтобы напомнить ему, что для нее в этой ситуации обычное поведение — прямая дорога к смерти, но передумала и закрыла рот.

Геракл улыбнулся ее смущению.

— Ты не знаешь меня, Цира, но должна мне довериться. Я не намерен позволить тебе умереть, да и сам умирать не собираюсь. — Он постучал себя пальцем по лбу. — Пока что я представляю себе достаточно смутно, что здесь происходит в действительности. Однако если я прав…

Он осекся.

Им совсем не нужно это слышать.

Им совсем не нужно знать, что если он все-таки прав, то избавление Циры от Клотона ей не поможет.

Все равно ей суждено умереть.

Иолай раздраженно отскакивал от очередной набегающей волны и проклинал тот день и час, когда он принял это злосчастное приглашение стать судьей на этом злосчастном состязании красавиц в этом злосчастном городе.

Он рассчитывал, что здесь будет интересно и забавно.

А получились ужас и тоска.

Он уже промок от морских брызг. Его левая нога болела, ударившись о выступ скалы, который он не заметил, потому что старался избежать волны. Ему совсем не нравились ни нависавшие над ним скалы, ни то, как глядят на него чайки круглыми черными глазами.

И еще он не мог взять в толк, почему Геракл отослал под каким-то пустячным предлогом Веницию.

Он прошел от рыбацкого причала вдоль берега и ничего не нашел. Как и ожидал. Его первая попытка оказалась неудачной, однако он был уверен, что святилище находится где-то здесь. Должно находиться. Если оно не невидимое.

«А почему бы и нет? — подумал он. — Невидимое, святилище так же вероятно, как и все остальное, что уже с нами случилось в эти странные дни».

С другой стороны, эти поиски, по крайней мере, позволили ему хоть немного отдохнуть от Вениции. Не то чтобы она была ужасной особой и все такое и не то чтобы ему нелестно ее внимание — нет, он совсем не прочь иногда проводить с ней время.

Однако ее мужская назойливость, мягко говоря, действовала на нервы. Словно он вошел в Фемон с мишенью на голове, и она исполнилась решимости попасть в яблочко. Не мытьем, так катаньем.

— Дружище, — пробормотал он, чуть отступил и уставился на каменную стену.

Здесь все выглядело мрачным — бурый камень, сверкающий брызгами, пятнами и полосками чаячьего помета, кучками водорослей, оставшимися после прибоя… Если это и было местное святилище Геры, то неудивительно, что она все время пребывает в паршивом настроении.

Волна лизала его подошвы.

Над его головой кричала чайка.

Более крупная волна захлестнула его выше щиколотки, он сердито повернулся, готовый схватиться за свой меч, но тут же опомнился и остановился. Абсурдно грозить морю оружием.

«Противное место, — решил он, — ужасно неприятное».

К тому времени как он добрался до первого, самого высокого из «зубов дракона», он был готов отказаться от дальнейших поисков. Его тень уже переместилась справа налево, и если он хотел вовремя вернуться в город до начала вечерних церемоний, ему надо было вскоре уходить с берега.