Шрифт:
– С ним… Надеюсь, что все в порядке… С ним же все в порядке, да? Да?
В голосе девушки слышатся слезы, и я еще больше цепенею, не понимая вообще ничего теперь. То есть, это не из полиции и не из больницы меня беспокоят. А откуда? Кто это?
– Кто вы?
– Ой… Простите… Меня зовут Маша… Понимаете, мы с Севой знакомы… Мне пришлось уехать, а потом… Вы простите, что я вам звоню, просто никто ничего сказать не может про него, на фирме тоже молчат… Это, конечно, наглость с моей стороны, но он говорил, что вы уже давно на грани развода…
Что???
Я сижу, глядя в окно, и слушаю, как взволнованная женщина по телефону рассказывает мне, что я, оказывается, развожусь со своим мужем. Потому что мы давно друг друга не любим. А еще потому, что я не могу родить ему ребенка, и она мне очень-очень сочувствует… И просит прощения, но сердцу не прикажешь…
На этом моменте я прерываю сбивчивый бред:
– Подождите… Вы говорите, что вы давно уже с моим… С Севой… Но как же так? Вы в курсе, что случилось несчастье?
– Что? – женщина, только что мне рассказывавшая, как сильно она виновата, и что я должна понять и простить, замолкает а затем повышает взволнованно голос, – какое несчастье? С Севой? Боже! А я думаю, почему он не отвечал столько времени! Почему он… Нет, он говорил, что надо потерпеть, подождать, говорил, что это может занять несколько месяцев, дела, бизнес…
– Что – это? – вычленяю я из всего услышанного бреда основной момент.
– Переезд…
Мне кажется, что я уснула, или надышалась горелой курицей и ловлю мощные слуховые галлюцинации. Не может быть реальностью то, что я слышу сейчас! Просто не может!
Мой Сева… Мой любимый… Он же никогда даже повода не давал… А тут какой-то бред! Или подстава.
Последняя мысль окрыляет меня.
Конечно, это подстава! Глупость, просто попытка навредить, непонятно, с какой целью! Ну ничего, сейчас выясним.
– Маша… – прерываю я опять многословную собеседницу, – я думаю, нам надо встретиться.
– Но Сева! Что с ним? Он трубки не берет целый день! Опять!
Целый день… Опять…
Да бред! Бред!
– Приезжайте на Мира, двадцать три, – говорю я, – и я вам все расскажу.
А заодно на чистую воду выведу мошенницу.
Следующий час я занимаюсь тем, что может качественно отвлечь от разрушительных мыслей любого человека, уборкой на кухне.
Смиряю в себе дикое желание позвонить Севе и напрямую спросить его, кто такая Маша.
Наверно, будь я прежней, наивной и верящей только в лучшее Алиной, то именно так бы и сделала. Но последние полгода очень сильно изменили меня, а потому сначала выясню, на что именно рассчитывает эта мошенница, а потом уже буду разговаривать с мужем.
Маша оказывается невысокой, хорошенькой и очень молоденькой, настолько, что я, после обмена приветствиями, даже уточняю, есть ли ей восемнадцать. Оказывается, есть. И даже больше. Целых девятнадцать.
Я медленно скольжу взглядом по ее хрупкой фигурке, светлым кудряшкам, выбивающимся из-под вязаной шапочки, бежевому плащику… И животу. Большому, примерно месяцев шесть-семь.
37
Поймав мой внимательный взгляд на своем животе, Маша прикрывается инстинктивным жестом всех беременных, чуть подается назад, смотрит на меня настороженно.
Ее широко распахнутые наивные глазищи покраснели и полны слез.
– Не бойтесь, Маша, – я выставляю перед собой ладонь, – давайте присядем на лавочку.
Она кивает и, мягко поддерживая животик, идет к лавочке, садится, расправляет на коленях полы плащика, суетливо трогает кудряшки, кусает губки…
А я смотрю на нее, с каждым мгновением все больше убеждаясь в своей ошибке. Передо мной не мошенница. Или, наоборот, невероятно талантливая актриса.
– Вы красивая, – выдыхает, наконец, Маша, моргая, словно кукла в магазине игрушек. Боже, это смешно. Кажется, стоит ее перевернуть и она, как те старинные игрушечные куколки, скажет «Мама»… – Я вас совсем другой представляла…
– Какой? – машинально интересуюсь я, хотя, в реальности, вопрос о том, каким именно образом представляла себе меня эта девочка, вообще не актуален.
– Ну… Более сухой, закрытой, строгой… Сева говорил, что вы – учительница.
Я молчу, никак не комментируя этот глупый стереотип, рассматриваю розовые щечки, тонкие пальчики… На одном из них – колечко. Мое. Сева дарил давно, еще когда мы только встречаться начали. Надо же, а я думала, что потеряла…
– А вы очень красивая… – бесхитростно продолжает Маша, – такая… На Монику Белуччи похожи. Только моложе и красивей.
Надо же… Любовница мужа мной восхищается. Треш и угар, как говорят мои ученики.