– И что же, Стефан узнал, как его зовут? И почему он не позвал стражу, чтобы схватить воришку?

– Нет, он отпустил его, не пожелав узнать имени. Скажите спасибо вашим проповедям! Они сделали из моего сына какого-то святошу!

– Не богохульствуйте, великий лорд. Очень приятно слышать, что юный Стефан так близко к сердцу воспринимает учение Близнецов. Но праведность хороша ко времени и к месту. Надеюсь, вы заставили его усвоить этот урок?

– Я запер его в комнате на неделю. Он также не увидит завтрашний Фестиваль, – сказал Дульсан. – Для него это достаточное наказание.

– Мясники Божьи, которые охраняли раку и возмутительным образом дали себя усыпить, были четвертованы сегодня утром, незадолго до вашего прихода, – мягко промурлыкал маленький священник. – Досадно, но ни один из них не достиг святости в послесмертии.

– Оставляю вам подобные забавы, – презрительно сказал лорд Дуло. – Вам, да возможно, Вокил. С головы моего наследника не упадет ни один волос.

– А хочет ли сам Стефан наследовать вам? – с пугающей нежностью спросил Освильярд. – Судя по всему, мальчика больше прельщает церковная стезя, вы не находите, дорогой Дульсан?

Лорд с силой дернул бровь и с досадой посмотрел на пару длинных волосков, оставшихся в его пальцах.

– И думать об этом не смейте, – пророкотал он. – Мой сын не попадет в ваши руки, только не в Бороске. Достаточно с вас Приюта и тех бесчинств, что вы там совершили.

– Бесчинств? – голос Освильярда стал холоднее северных зим. – Вы шутите? Вы хотели сказать – святых экспериментов во благо рода человеческого, я надеюсь? Напомню, что вы, великий лорд, всегда помогали нам, скромным служителям Близнецов, в этих богоугодных свершениях. Возможно, вы чаяли получить выгоду, но не буду вас судить, все-таки эта слабость свойственна всем южанам. Я всем сердцем надеюсь, что вы поступали так, как вы поступали, дорогой мой лорд, только из-за искренней веры и…

– Можете не продолжать. Однако, если вы усилите свое влияние на моего сына, предупреждаю…, – начал закипать Дульсан.

– Не мне вам напоминать, великий лорд, что всякая клевета влечет за собой другую, истина же всеобъемлюща. Никогда не поверю, что добрые граждане Бороски подумают, что вы как-то замешаны в торговлю богопротивным Черным Мёдом, но клевета может быть весьма убедительна. Вы согласны? – сказал Освильярд все так же холодно.

Лорд Дуло и священник некоторое время молча смотрели друг на друга. Солнце упрямо карабкалось вверх по небосводу, и тени вещей и людей искажались, согласно этому принципу. Тень Дульсана мельчала, вырождалась, а тень священника росла, как могучий, черный призрак доисторических времен.

Наконец Дульсан сказал:

– Продайте мне мощи Святого Отрока. Любую часть.

– Нет.

– За любые деньги.

– Нет, великий лорд.

– Хорошо, – Дульсан сверху вниз провел ладонями по усталому лицу, смяв его незыблемую твердь в уродливые складки застывшей, охлажденной ветрами лавы. – Хорошо. Басыркан вас забери, Освильярд. Надеюсь, ваши хваленые ищейки хотя бы найдут вора.

– Не сомневайтесь в этом, великий лорд. Ваша подсказка, что подельник грабителя может быть из Сырого Угла, очень нам поможет. Думаю, Плакальщики рано или поздно его отыщут, – священник снова прикрыл глаза и, казалось, готов был заснуть сию же минуту.

– Хорошо, – еще раз сказал Дульсан и направился в сторону двери, не прощаясь.

– Постойте, – вдруг потешно встрепенулся маленький священник. – В городе появился какой-то хлыщ из Университета, лекаришка. Вам об этом известно?

– Конечно.

– Сегодня он написал мне о какой-то близящейся эпидемии. Звучит неправдоподобно, не находите? Возможно ли, что его прислали разнюхать некоторые дела, которые выше обывательского понимания?

– Разбирайтесь сами. Мне вам больше нечего сказать, – Дульсан вышел из кабинета.

– Хорошего вам дня, лорд Дуло, – вежливо сказал маленький священник закрывшейся двери. Потом крепко задумался, рассеянно перебирая в руках ритуальные четки из фаланг человеческих пальцев. Перебор их был настолько мелодичным и приятным для слуха, что даже погрузил Освильярда на несколько минут в приятную дрему.

– Простите, Ваше Преосвященство, – в дверях стоял молодой послушник. – Сюда прибыл господин Орф из Университета.