В этом месте он хотел на время укрыть Марту, но загромождая вход, он так и не вошел внутрь, хотя конечно, не собирался показывать это место суеверным рыбакам. Что там осталось, за этими дверьми с тех пор? Он рушил петли запрятанным топором.

Когда-то, тайком от родителей, он пробирался сюда, прячась от теней блуждающих призраков, и находил диковинные вещицы: восковые куколки, кадильницы, чашечки, кинжалы с орнаментом, в миниатюрных баночках мази и краски, рожки домашних животных, пузырьки и флакончики с терпкими жидкостями. Теперь, справившись с ударившим запахом горения, он постоял, пока привыкли глаза к темноте, где только тонкий свет пробивался от одной стены. За свисающей паутиной, посреди залы, он наткнулся на железный престол, с горой пепелища, тут же обнаружил дарохранительницу из храма, с кучей мелких обгоревших костей, в углу камнем застыла шкура закланного животного, и под ней тот самый пропавший треножник для курений. Склеп хранил в себе тайны еще одного места дьявольских утех. Здесь проходило жертвоприношение – «заклание агнца». Поэтому пол облепили слипшимися клоками шерсти, он запалил свечу и направил ее в узкий проход к лабиринту – оттуда пахнуло дохлятиной. Он пошел вдоль стены – пламя осветило огромную кучу сваленной одежды и башмаков. Все было испачкано красновато-бурой пылью, какая была только в одном месте – на Ратушной площади города. Те погибшие люди, тела которых лежали на площади, после нашествия Дьявольского легиона, они вдруг исчезли с площади. Тела были здесь сожжены! Вот почему никто не принес их отпевать! И среди них были те, кто не погиб сразу и подвергся мучениям. Это видно было по следам запекшейся крови на стенах и слипшимся клокам волос. И люди не пришли к нему, они покорились воле Дьявола.

А он тогда бродил над подземельем…, разгадывая знаки на стенах, и не подозревая, что Дьявол побывал везде.

Он поднял руки к глазам, чтобы стереть с них пыль, и задел ветошь, висевшую на стене. На него слетела его когда-то пропавшая сутана. Выходил он в полной темноте, но избегая столкновений – помнил каждый камень, торчащий из стены.

Он затворил железную дверь, снова закрутив скрепи. Дьявол ждет в склепе инквизитора и его слуг. Более весомых улик против него не сыскать. Да пусть все сгорит, чем исполнится его замысел!

Сухой хворост вспыхнул быстро и пламя взвилось до потолка, через несколько мгновений дом охватило огнем и дымом. Он носил охапки хвороста и соломы, раскладывая их ближе к деревянной мебели, когда горело от жара его лицо. И уже пылало жаром его лицо. Никогда слуги инквизитора сюда не попадут. И когда будут стоять обугленные стены и сгоревшая крыша, никому не придет в голову искать эту дверь. Теперь он шел по лесной дороге навстречу рыбакам. Он сообщит им о поджеге, и уведет Марту в лес. Никто не раскроет его план.

Когда он оглянулся на зарево пожарища, кто-то подкравшись сзади, вывернул на его голову сутану, повалил на землю и стал жестоко бить. Голосов он не слышал, глаза были завязаны. Он с хрипом, часто задышал под тяжестью того, кто навалился на спину. Как скользкий лунь он вывернулся, и оттолкнул нападавшего ногой. Затем он ударил следующего, но вновь его сзади сшибли с ног. Чьи-то сильные пальцы залезли в рот и схватились за язык. Священник почувствовал острую режущую боль, и горячая кровь хлынула в горло. Он чуть не захлебнулся – его успели вовремя перевернуть на живот, и он смог вдохнуть воздух.

…Он потерял сознание, глаза слиплись от натекшей крови, и слух и зрение повернулись внутрь и там, где сплошные тени, он ищет себя, но не находит, ибо не знает, где можно найти себя. На ощупь, судорожно, ломая ногти, он цепляется за выбоины каменной стены, по которой струится вода. Его мучает жажда, но водяные потоки минуют иссохшее горло. Ноги, немеющие ноги застряли в трещинах этой беспредельной стены. Он втиснут в стену. Но взгляд срывается вниз и…

Сознание выбросило его из забытья наружу. Он шевельнулся, держа рот открытым от разгоревшейся боли, от пожара боли, несносного пылающего в гортани пожара. В висках кололо, будто их стянули скобами. Он успел подумать – случилось что-то непоправимо страшное. Приподнял голову и услышал голос, будто из того света. Он застонал, и пелена крови разорвалась на глазах ошметками – у ног его возилась Марта. И разговаривала с ногами как с малыми детьми. Она повернулась спиной, захватила обе ноги, прижала локтями и потащила свою ношу волоком.

Его второе пробуждение состоялось в собственном доме. У изголовья было две женщины и ребенок. Женщины его судьбы. Женщины, им спасенные, Кристина и Марта. Теперь они вытягивали его из лап смерти.

В том, что Марта спасла ему жизнь, он усмотрел знак, ниспосланный свыше. Зачем он нужен в этой жизни им? Что может грешник на грешной земле?

Он еле дышал от того, что рот был чем-то наполнен, и сводило скулы от боли. Кристина держала палец у своих губ, показывая ему знак молчания. А он видел за ее спиной черные крылья и дьявольскую личину, нависшую с потолка.

Рыбаки исполнили свою просьбу – они тайно привезли Марту, но если страх принудил их к выполнению просьбы священника, то еще больший страх привел их к заговору. Они давно хотели избавиться от Марты, которая, по их мнению, могла оговорить любого. Но требовалось сохранить в тайне их участие в укрывательстве Марты. Самым простым, по их разумению, решением было отсечение языка тому, кто все это задумал. И он никогда не сможет их назвать. Он замолчит навсегда, и ни бесовские силы, ни щипцы Инквизиции не вынудят его назвать своих сообщников. Ни на одном суде!

Судебный консилиум размещался в маленькой тюрьме, где обычно держали проворовавшихся менял и амбарщиков. Как заброшенный пруд покрывается ряской, так здание тюрьмы давно позеленело ровным мелким мхом, и напоминало плоскую кочку на болоте.

Тюрьма состояла из шести камер, комнаты охраны, кухни, и самого большого помещения-комнаты пыток с застоявшимся запахом крови.

В подобных тюрьмах и проходили Суды Святейшей Инквизиции. В роли судьи выступал инквизитор, восседавший на высоком троне с вытянутой спинкой, рядом еще несколько важных особ – второй инквизитор, нотариус и эксперт по теологии, входивший в религиозный орден. Последнему была уготована роль являться также защитным адвокатом обвиняемого.