Когда судьба трижды предостерегает тебя от самоката, в четвертый раз ты не спешишь спрыгнуть на его подножку, а некоторое время безропотно катишь его рядом с собой.

Так я и дошел до забора, ограждавшего территорию стадиона. За это время Орест успел совершить вокруг меня несколько кругов, демонстрируя виртуозную езду. Пожалуй, он легко приручил бы и скейтборд.

Широкоплечий охранник на входе строго посмотрел на нас из-под пятнистого фуражки и остановил вращающуюся дверь так резко, что Орест ударился о них самокатом. На руке охранника не было мизинца — пожалуй, однажды несчастный раз этот стальной пропеллер оказался сильнее и скосил ему пальца своим острым краем.

— Подготовка к концерту. Стадион закрыт, — гаркнул он.

— Не уверен, — я указал на двух девушек в обжатой форме, которые болтали по ту сторону забора.

— Зато я уверен, — отрезал охранник и сразу же переключился на девушек, но руки из двери не убрал.

Вероятно, судьба уже четвертый раз указывала мне, что поездка на самокате счастья не принесет. Что ж, может быть, оно и к лучшему, и мой организм еще не готов к такому стрессу. Я тронул Ореста за плечо.

Мальчик словно и не почувствовал моего прикосновения. Обхватив руками решетку забора, он смотрел между прутьев, словно перед ним была не постройка стадиона, а тарелка пришельцев, приземлившихся в центре Киева и решивших пустить здесь корни. Не знаю, почему стадион имел для него такое значение. Но часто ли мы можем понять детскую шкалу ценностей, в которой новенькие кроссовки могут означать меньше, чем, например, засушенный хвост ящерицы?

Я вынул из кармана кошелек, чем снова привлек внимание охранника, но вынул не деньги, а визитку. Охранник не решился взять ее в руки, но склонил голову, чтобы прочесть.

— Возьмите, ничего страшного в этом нет, — заверил я. — Я предлагаю не деньги, а что-то гораздо более ценное — стать вашим должником. Жизнь — непредсказуемая штука, никогда не знаешь, когда может понадобиться хороший юрист. Такой, что будет думать не о толщине вашего кошелька, а о том, как вытащить вас из беды. Страховка на кусочке картона — за то, что вы просто закашляетесь, когда мы решим толкнуть эту дверь. Добрая сделка.

Если ты адвокат, используй профессиональные навыки убеждения. Охранник прищурился, стараясь в полной мере осознать услышанное, и протянул руку к визитке. Спрятать ее в карман он не успел — позади появился белобородый старик в жилетке, от чьих глаз не скрылось движение охранника.

— Это что, взятка? — поинтересовался он довольно миролюбиво, но беспалого как током ударило.

— Это только визитка, — охранник так энергично протянул доказательство старику, что краешек карты задел назад кончик бороды. — Я сказал им, что сегодня вход на стадион ограничен.

Старик даже не взглянул на визитку, — вероятно, решил, что инцидент исчерпан. Охранник вернул мне кусок картона — мол, сделка не удалась. Что ж, поскольку отступать я не собирался, следующий шаг поговорить с начальником охраны.

Но это не пригодилось. Старик в жилетке вернулся и навис над Орестом.

— Друг, мы же виделись пару дней назад, я ничего не напутал? Прости, забыл твое имя.

Лицо Ореста засияло — это невозможно сыграть. Так выглядят блики светлых воспоминаний.

— Орест. А вы директор стадиона?

Белобородый протянул ему руку.

— Очаровательный вечер выдался, Орест. В моем возрасте ценишь такое втрое сильнее. Если ты ищешь Крепкого, он уже здесь, как только видел его у сцены.

А мальчишка, оказывается, имеет связи!

Беспалый охранник покорно и даже с некоторым облегчением пропустил нас через дверь и сразу же забыл о нашем существовании, сосредоточил внимание на девушках, которые и не думали заканчивать свой щебет.

Орест не ждал меня (иначе не избежал бы расспросов о круге его знакомств) и сразу помчался искать солиста «Времени нет» — если, конечно, речь шла не об однофамильце известного на всю страну Олеся Крепкого.

Я не смог вспомнить, сколько лет назад был на Олимпийском в последний раз.

Это произошло уже после капитальной реконструкции, готовившей стадион к Чемпионату Европы по футболу. Случайное решение, случайный матч. Я не смог даже вспомнить, какие команды играли: не определившись, за кого болеть, я просидел матч, болея просто за хороший футбол. Но тогда, поднимаясь на свой ряд, я не испытывал такого трепета, как сейчас, — я, собственно, проходил через внутренность стадиона на футбольном поле. Казалось, кто-то вот-вот ухватит меня за локоть и пригрозит пальцем — мол, дальше можно только избранным, а вас просим на выход.

Но за локоть никто меня не схватил. И вот стальные ворота — позади, под ногами — расчерчена на полосы красная беговая дорожка, над головой — сотни прозрачных куполов крыши, за плечами — прямоугольные пятна голубых, кремовых и янтарных кресел (в одном из них сегодня вечером будет сидеть Капитан), и — как на ладони — зеленое поле, рядом с которым соорудили сцену и одели ее в черное и желтое.

Ну что ж. Я крепко схватил руль, одну ногу закрепил на самокате, другой оттолкнулся.

Самокат уехал из-под меня, и я остался сидеть на дорожке из резиновой крошки и полиуретана.