Знать это было особенно приятно после того, как Бори-Барс повел армию сторонников обоих принцев против аворнийцев. Возможно, Изгнанный не потрудился объединить Ментеше, если только на карту не было поставлено что-то более важное, чем один курьер. Или, возможно, шаманы Санджара действительно разработали способ удержать его от этого. Грас надеялся на это.

"Мне тоже всю дорогу снились плохие сны", - сказал курьер. "Но боги на небесах наблюдали за мной и хранили меня в безопасности".

"Без сомнения", - с сомнением сказал Грас. Как часто боги на небесах обращали хоть какое-то внимание на то, что происходило здесь, в материальном мире? Недостаточно часто. Но, даже если Грасу было трудно оставаться уверенным в них, он не хотел подорвать веру другого человека, поэтому он ограничился этим.

Он открыл конверт для сообщений и вытащил письмо, находившееся внутри.

Вместе с ним появился еще один лист. Грас первым развернул этот. Это был набросок города, каким он виден снаружи. Грас моргнул. Он знал, что Ланиус умеет рисовать, но понятия не имел, что другой король настолько хорош.

Он начал уделять свое внимание письму, затем снова перевел взгляд на набросок. От этого наброска его взгляд метнулся к стенам Йозгата. "Клянусь богами!" - пробормотал он. Ланиус оказался не только лучше, чем он думал, но и намного лучше, чем он предполагал. В этом не могло быть сомнений — другой король создал выдающийся портрет города, которого он никогда не видел.

Ланиус допустил ошибки. Текстура камня не совсем соответствовала текстуре стен Йозгата, а пропорции башен были слегка нарушены. Но это был безошибочно Йозгат.

Более чем неохотно Грас свернул рисунок и сломал печать на письме. Закончив читать, он покачал головой в невольном восхищении и уважении. Письмо было таким же точным, как и набросок, и, как и в нем, содержало несколько деталей, которые были не совсем такими, какими они должны были быть.

Как и в случае с эскизом, это не обеспокоило Граса. Они просто напомнили ему, что Ланиус был человеком — несмотря на весь свой ум, он не видел всего, что можно было увидеть. Заметив это, Грас почувствовал огромное облегчение. Он решил, что, в конце концов, все еще может быть какой-то смысл в том, чтобы он получил свою долю короны.

И здесь он очень ясно увидел, что нужно сделать. Он подошел к палатке Птероклса и просунул голову внутрь. "О, хорошо", - сказал он. "Ты здесь".

"Нет, не совсем", - ответил волшебник. "Но я рассчитываю вернуться довольно скоро".

"Э—э... верно", - сказал Грас. "Тебе было интересно, как мы заберем Скипетр Милосердия у Йозгата".

"Что-то подобное приходило мне в голову, да", - согласился Птероклс. "Однако ты сказал мне, что это не мое дело". Обида торчала из него повсюду, как колючки у ежа.

"Ну, в конце концов, это может быть". Грас сунул ему письмо Ланиуса. "Вот, прочти это и скажи мне, что ты думаешь".

Птероклс повиновался. Чем больше он читал, тем более изумленным выглядел. Закончив, он выпалил: "Это самая безумная вещь, о которой я когда-либо слышал".

"Только то, что я сказал, когда король Ланиус рассказал мне об этом прошлой зимой", - ответил Грас. "Хотя, предположим, мы забудем, что это безумие. Предположим, мы посмотрим, каковы шансы, что это сработает. Больше, чем немного, ты не находишь? Вот, посмотри и на это тоже ". Он показал рисунок Йозгата, сделанный Птероклсом Ланиусом.

"Борода Олора!" - воскликнул волшебник, сразу узнав ее. "Это — удивительно, не так ли?"

"В значительной степени так", - сказал Грас. "Он никогда даже не заходил так далеко в Стуру, не говоря уже о чем-то поблизости отсюда".

"Тем не менее, у него все записано. Везде, где это имеет значение, у него все записано", - сказал Птероклс, и Грас кивнул. Птероклс спросил: "Какое отношение я имею ко всему этому?"

"Я не знаю наверняка, но я скажу тебе, что я имел в виду", - сказал Грас, и он сказал.

Птероклс уставился на него, затем расхохотался. "Да, я могу это сделать", - сказал он, все еще смеясь. "Если подумать, я тебе для этого не нужен. Самое неуклюжее, самое неуклюжее пьяное подобие волшебника в мире могло бы это сделать ".

"Ну, я не знаю самого неуклюжего, с самыми неуклюжими пальцами пьяного оправдания волшебника в мире, и я знаю тебя", - резонно сказал Грас. "Я все еще думаю, что ты тоже справился бы с работой лучше, чем он".

"За это? Ты можешь быть удивлен", - сказал ему Птероклс.