Прежде чем они смогли продолжить спор — если Грас имел в виду именно это — кто-то во дворце начал звать: "Ваше величество! Ваше Величество!"

Ланиус и Грас посмотрели друг на друга. Они оба улыбнулись. Ланиус сказал: "Я не знаю, кого из нас он хочет, но я думаю, что он собирается заполучить нас обоих".

Они пошли на шум, пока слуга, выходивший оттуда, не столкнулся с ними и не привел их обратно к потрепанному курьеру, от которого сильно пахло лошадью. Поклонившись, мужчина сказал: "Извините, что мне потребовалось так много времени, чтобы прибыть с юга, ваше величество — я имею в виду, ваши Величества, - но погода была отвратительной еще пару дней назад". Он снял с пояса трубку для сообщений из вощеной кожи и протянул ее двум королям — обоим, но не совсем ни одному из них.

Они оба потянулись к нему. В последний момент Ланиус уступил Грасу — события, приходящие с юга, были прерогативой старшего, и он заслужил право узнать о них первым. Кивнув и пробормотав слова благодарности, Грас взял водонепроницаемый тубус и снял крышку. Он вытащил письмо, лежавшее внутри, развернул его и начал читать. Его лицо становилось все длиннее и длиннее.

"Что это?" Спросил Ланиус. "Что—то пошло не так - я могу сказать. Где? Насколько все плохо?"

"К югу от Стуры", - сказал ему Грас. "И это нехорошо. Рабы и освобожденные рабы… они мрут как мухи".

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Как почти каждый волшебник, которого когда-либо знал Грас, Птероклс обычно ездил верхом на осле или муле. Теперь он был на коне, на коне и испытывал опасения от того, как высоко от земли он взгромоздился и как быстро мчался. Король не проявил к нему милосердия. "Клянусь бородой Олора, нам нужно добраться туда как можно быстрее", - прорычал Грас.

Птероклс бросил на него жалобный взгляд. "Какая от меня тебе польза, если я упаду и сломаю шею задолго до того, как мы доберемся до Стуры?"

"О, ерунда", - сказал Грас, или, возможно, что-то покрепче этого. Он махнул рукой в сторону сугробов по обе стороны дороги. "Если ты упадешь, то уйдешь вот в этот снег, видишь? Он приятный и мягкий — совсем как твоя голова".

"Большое вам спасибо, ваше величество", - натянуто сказал волшебник.

"В любое время". Грас не мог быть менее сочувствующим. Он ткнул большим пальцем себе в грудь. "Посмотри на меня, почему бы тебе этого не сделать? Я годами не знал, что делать на лошади — я был капитаном речной галеры, помнишь? Но я справился. Я все еще не из тех, кого можно назвать хорошенькими верхом, но даже Гирундо больше не утруждает себя поддразниванием меня, потому что я справился со своей работой ". Он снова бросил на меня сердитый взгляд. "Я выполню свою работу — и ты тоже".

"Ты жестокий, жесткий человек". Птероклс говорил как каторжник, которому отказали в помиловании.

Грас поклонился в седле. "К вашим услугам". Он помолчал, затем покачал головой. "Возможно, я суровый человек, но я надеюсь, что я не жесток". Он указал на юг. "Там жестокий, убивающий людей, потому что думает, что может извлечь из этого какую-то пользу".

Птероклс некоторое время обдумывал это. Грас подождал, будет ли он продолжать спорить. Король не стал бы сильно возражать, если бы он это сделал; это дало им обоим занятие по дороге. Отряд стражников ехал перед ними, а другой - сзади, чтобы убедиться, что никакие налетчики ментеше не прокрались на север через границу и не напали на них, но все солдаты были деловыми. Таким же, на данный момент, был и Птероклс. Грас решил, что добился своего.

Снег становился все гуще по мере того, как они проезжали через низкие, пологие холмы, отделяющие одну из долин Девяти рек от следующей. Затем, когда они снова спустятся из страны скотоводства на лучшие сельскохозяйственные угодья, погода немного потеплеет. Тут и там будет видна голая земля, ее будет все больше и больше с каждой долиной дальше на юг. Даже в те годы, когда в городе Аворнис бушевали сильные метели, в долине Стуры дождей было больше, чем снега. На что были бы похожи вещи к югу от Стуры… Грас пожал плечами. На протяжении сотен лет ни один аворниец лично не знал, как обстоят дела к югу от Стуры. Теперь у его соотечественников появился шанс узнать.

Этот год оказался таким же, как и большинство лет. Грас проклял, когда снег сменился дождем. До тех пор он, несчастный Птероклс и их сопровождающие — о чьем мнении никто не спрашивал — прекрасно проводили время. Дорога сильно замерзла, и не было даже обычного летнего раздражения в виде пыли, поднимающейся удушливыми облаками. Но лошадям пришлось замедлить ход, с трудом пробираясь по грязи.

Время от времени Птероклсу — и Грасу — приходилось спешиваться, чтобы провести своих зверей через самые трудные участки. Мад не считался ни с рангом, ни с личностью. Король, проезжающий по нему, становился таким же грязным, как фермер или бродячий лудильщик.

Однако впоследствии король мог бы сделать с этим больше, чем фермер или лудильщик. Когда Грас и Птероклс добрались до Кумануса, губернатор города доставил их в свою резиденцию. У него была большая медная ванна, которую его слуги наполнили горячей водой. Сначала Грас, а затем Птероклс смыли дорожную грязь и холод. Пылающий камин в комнате с ванной помогал Грасу чувствовать себя комфортно, когда он сидел, завернувшись в толстый халат из мягкой шерсти. Он потягивал теплое вино, сидя с Птероклсом, который, казалось, был готов оставаться в ванне, пока у него не отрастут плавники или он не выйдет морщинистым, как чернослив.