Нарядная душистая толпа — джентльмены вежливо пропускали дам вперед — заплывала в главный театр страны.

Сегодня давали оперу Римского-Корсакова «Царская невеста». Сюжет драмы Мея Варвара Сергеевна напрочь забыла, но решила не «гуглить»: не хотела лишать себя очарования тайны.

Пропустив основной поток народа, неспешно зашла в театр. Предъявив в телефоне билет, прошла рамки металлоискателя, раскрыла, не забыв при этом улыбнуться охранникам, свою любимую бархатную сумочку. Жизнь научила ее простому правилу: дарить улыбки нужно всем, кроме врагов.

Место Варвары Сергеевны было в амфитеатре, но она направилась в буфет партера. Удивительно, но даже здесь успела образоваться приличная очередь. Встав в очередь, Самоварова предалась любимому занятию — стала разглядывать окружающих.

Столичные жители выглядели более собранными, чем петербуржцы, словно в любой момент были готовы выполнить какое-то иное, не связанное с походом в театр действие.

Петербуржцы, живущие в шепоте туманов под присмотром каменных львов, готовы были в крайнем случае запеть хором, а деловитые, снующие между бизнес-центрами москвичи, — скорее построиться в колонны.

Видимо, эта странная мысль была навеяна когда-то пережитым и напрасно, на ускоренной перемотке, промелькнувшим в голове… Московские женщины были тщательно, точно боярыни, разодеты и напомажены, говорили тихо, но быстро, будто поверяя друг другу всем известные тайны, мужчины же — в основном громко и по мобильному.

Впереди Варвары Сергеевны стояли две милейшие с виду тетушки. Обе в модных трикотажных, мелкой машинной вязки костюмах вошедшего в моду ядовито-зеленого цвета, одна — в брючном, другая — почти в таком же, но с юбкой.

Аналогичный костюм цвета сочной травы Самоваровой подарила недавно дочь, но она ни разу не осмелилась его надеть — то казалось, что полнит в бедрах, то что цвет слишком вызывающ для ее возраста.

На этих женщинах, что были постарше и существенно упитанней пятидесятичетырехкилограммовой Варвары Сергеевны, костюмы смотрелись великолепно.

«Недаром говорят, что у соседа трава зеленее», — про себя усмехнулась Самоварова и стала предвкушать, как по возращении домой рискнет облачиться в костюмчик и отправится в нем с Валерой… да хоть куда-нибудь.

Прислушиваясь к разговору модниц, она уловила до мельчайших оттенков схожий, переливчатый и глубокий тембр их голосов, а следом обратила внимание на то, что обе карамельно-кареглазы, молочно-светлокожи и с россыпью мелких родинок на полных, наполовину открытых руках.

«Сестры», — догадалась она, — «Скорее всего — погодки».

Варя, единственная дочь в семье, не знала даже своих двоюродных.

Ей встречались, конечно, люди, которые имели обыкновение, когда родители уходили, сочувственно вздыхать: «Вот был бы у тебя брат или сестренка…». Насмотревшись за свою карьеру следователя, как самые родные брали на душу смертный грех ради квартиры или денег, а то и по просто по пьянке, она лишь отмахивалась: «И хорошо, что одна», — и никогда по этому поводу не переживала.

А вот сейчас, глядя, как одна «зеленая» сестра невольно копирует другую, в наклоне ли головы, в движении бровей или коротком смешке, ей вдруг стало дико жаль, что не довелось соприкоснуться с подобным, понять для себя, счастье это или изматывающая конкуренция длиною в жизнь.

Когда красногубая молодая брюнетка за стойкой буфета озвучила сестрам стоимость двух фужеров просекко и парочки крошечных, в упаковке с прозрачным колпаком птифуров, у Варвары Сергеевны вытянулось лицо.

— Слушаю вас! — выдав одной из сестер хилую сдачу с пятерки, бодро обратилась буфетчица к Самоваровой.

— Мне маленькую бутылку воды без газа, одинарный эспрессо и… бокал просекко! — Почувствовав на миг себя Шараповым в знаменитой сцене в буфете «Астории», выпалила Варвара Сергеевна.

Свободное местечко нашлось на диване как раз напротив сестер. Удобно раскинувшись и уместив на коленях расшитые бисером клачи, они обсуждали капельницы озона, которые, по мнению той, что выглядела постарше, необходимы каждому, являясь очистительной панацеей от всего скопившегося за жизнь и пандемию мусора в организме.

Варвару Сергеевну так и подмывало подойти к ним и подробнее расспросить про чудо-капельницы, но тут взгляд ее наткнулся на вроде бы знакомую, среднего роста, плотненькую, обильно увешанную дорогой бижутерией возрастную женщину в больших дымчатых очках.

Отойдя от стойки буфета и зажав в руке коньячный бокал, она плыла, рассекая пышной грудью воздух, и так же, как минутами ранее Самоварова, выискивала себе свободное место. Встретившись с ней взглядом, Варвара Сергеевна сделала короткий приветственный жест рукой.