Совещания, подобные тому, что было проведено в редакции 17 июля с.г., редакционная коллегия планирует проводить регулярно, приглашая на них ведущих юристов, журналистов, работников аппарата МВД СССР, Прокуратуры СССР и других заинтересованных ведомств и организаций. Так, в ближайшее время намечено провести заседание расширенной редколлегии по вопросам контрпропаганды, в котором примут участие ученые, работающие в этой области, в частности, профессор Н. Яковлев, автор книги “ЦРУ против СССР”, и журналисты-международники.

Уверены, что все эти меры принесут ощутимые положительные результаты.

Надо отдать должное Сиренко: удар он держал мужественно, по отношению ко мне не допустил ни упрека, ни косого взгляда, единственное, посетовал, что, помимо партийного начальства, ему намылили холку в пятом, идеологическом управлении КГБ, причем ссылки на их же разрешение публикации были тупо проигнорированы, зато намеки на грядущие неприятности прозвучали. В том числе и в отношении автора, то есть, меня.

Грянул звонок из МВД. На сей раз не от Чурбанова, а из управления кадров. Дескать, срочно зайдите. Зашел, понимая, в чем дело: непременно отберут волшебную милицейскую ксиву. Ксиву, естественно, отобрали. Процесс осуществлял человек с каменным кирпично-коричневым лицом, явный особист, смотревший на меня ненавидящими расстрельными глазами.

Соваться к Чурбанову я не стал: ходили разговоры о его скором и неизбежном падении с пьедестала, помочь он мне ни в чем бы не смог, да и вообще его никак не могли занимать чужие проблемы, хватало своих. Хотя бы с тяжело пьющей супругой Галей и ее коллекцией бриллиантов, о чьем криминальном происхождении гудела Москва.

В коридоре встретил знакомого капитана Сашу. Саша, собственно, всеми ксивами и ведал, выписывая и изымая их в соответствии с поступающими ему приказами. Саше я пару раз помог через «Человек и закон» с грамотными юридическими консультациями, отношения наши были вполне дружескими, поэтому, увидев меня, он сразу проронил:

— В курсе. Документик крест-накрест порезан бритвой с надписью: «Впредь не выдавать».

— Жаль, — сказал я. — Надо открывать новую статью расходов. Статья будет называться: ГАИ.

— Пойдем ко мне, — шепнул он. — Я тебе штатную соображу. Снимешься в форме. Звание: ну, скажем, капитан. Для гаишников это лучше, чем полковник, ближе по статусу, проверено. Должность: опер. Только не спались по пьянке, а спалишься, спали и ксиву. До того, как сюда на тебя протокол пришлют. И учти: я в случае чего ссылаюсь на устный приказ Чурбанова…

— Он, вроде, кандидатура на вылет… — осторожно предположил я.

— Дело решенное, — сказал Саша. — И это — к лучшему. С него за эту ксиву уже не спросят.

Саша провел меня в свой канцелярский отсек, где в специальном шкафу хранились милицейские мундиры ходовых размеров, а коробке — наборы подогнутых погон, плотно накладывающихся на плечи мундиров в соответствии с требуемым званием.

— Чтобы народу лишний раз в форме не париться, — объяснил мне Саша. — Чтоб со всеми удобствами. И на Лубянке такой же расклад…

— Откуда знаешь?

— Да они же к нам за документами прикрытия то и дело приезжают… Садись на стул, фотографироваться будем. А завтра подъедешь, позвонишь из проходной, я выйду… Кстати. Ты мне распредвал обещал для «Жигулей» …

— Будет тебе распредвал. Лучше заводского.

— Еще раз: ксиву понапрасну не свети.

— А в метро с ней бесплатно ездить можно?

— Да хоть поселись там!

У двери, ведущей в приемную Чурбанова я на миг остановился, сознавая, что уже никогда не войду в нее. Вот и еще один рубеж жизни бесповоротно пройден…

Но тут я несколько заблуждался… В годах девяностых, в Перово, на улице Плеханова, один из моих соседей по дому открыл магазинчик, торговавший бытовой утварью. Магазинчик примыкал к территории бывшего цементного завода, принадлежащего теперь компании «Росштерн». Сосед поведал мне, что заместителем генерального директора является опальный заместитель министра внутренних дел, и на мое восклицание: дескать, да я же с ним знаком — сказал, что способен легко устроить нам встречу. И встреча состоялась.