Опомнившись, я поспешила к калитке. Кида и Элла засеменили следом.

– Леди Гортензия! – Я решила, что слово «тетя» будет неуместным. – Добро пожаловать.

Дама молчала. Не знаю, чего она ждала – может, реверанса, но даже и так, делать его я не собиралась. Поэтому просто улыбнулась.

– Катерина?

Я по-прежнему не видела ее лица, но услышала удивление в голосе.

– Ваша племянница, – кивнула я. – Рада приветствовать вас.

Дама сухо кивнула в ответ.

– Бойд, – она развернулась к кучеру. – Можешь заносить мои вещи. И осторожнее с Клариссой, она очень утомилась в дороге.

Кларисса? Она, что, приехала не одна? Только этого не хватало. Мы так не договаривались. Как, собственно, и о ее визите в целом.

– Вы прибыли с компаньонкой?

Гортензия расправила плечи.

– Кларисса сопровождает меня везде.

Элла и Кида переглянулись.

– Что ж, – я натянула улыбку, – в таком случае, мы рады ей так же, как вам.

В ответ из-под вуали раздалось то ли «хммм», то ли «ффрр».

– Идем-те же в дом.

Зайдя внутрь, тетушка грациозно сняла шляпу и протянула ее Киде.

– Отнеси ее в гардеробную, дитя, – сказала она, даже не взглянув в сторону девочки.

Кида растерялась, но лишь на мгновение.

– Да, миледи. – И отвесила шутовской поклон, который, Гортензия, к счастью, не заметила или просто не обратила внимания.

Выглядела тетушка лет на шестьдесят, но явно следила за внешностью: пусть ее лицо расчертили морщины, а уголки глаз и рта опустились, кожа имела здоровый оттенок, брови были аккуратно выщипаны, а тонкие губы накрашены помадой сдержанного кораллового оттенка. Тонкую длинную шею обвивали жемчужные бусы с золотой подвеской.

Леди Гортензия обвела взглядом прихожую.

– Дом почти не изменился, – заметила она.

Я не знала, было ли это комплиментом или замечанием, а потому не стала отвечать.

– Вы, должно быть, устали с дороги. Хотите чаю?

– Не откажусь, – сказала на после короткого раздумья.

В дом зашел кучер Бойд.

– Вот, – он поставил на пол закрытую корзинку, внутри которой слышалась непонятная возня.

Гортензия опустилась на корточки, сняла крышку и… наружу показалась шерстяная мордочка с хвостиком на макушке. Собака. Маленькая, с длинной черно-рыжей шерстью и угольными глазами-бусинками, она напоминала йоркширского терьера.

– Это и есть Кларисса? – с улыбкой спросила Кида и присела рядом.

Гортензия окатила ее ледяным взглядом.

– Для служанки ты задаешь слишком много вопросов, дитя, – сухо сказала она. – А моя шляпа все еще лежит на комоде, в то время, как ей должнo быть в гардеробе.

Это было уже слишком.

– Ее зовут Кида, и она не служанка, а моя воспитанница.

Гортензия встала, и наши глаза оказались на одном уровне. Зрительный поединок продолжался несколько секунд, и я выдержала его.

– Воспитанница? – уточнила Гортензия. Она вновь посмотрела на Киду. – Интересно… Я бы с удовольствием послушала эту историю.

– Тогда прошу в гостиную, – сухо сказала я и отошла, пропуская ее вперед.

До этой минуты я лелеяла слабую надежду на то, что ошибаюсь в догадках, и загадочная тетушка окажется приятным человеком, однако, ее последняя фраза расставила все по местам. Скучать нам не придется.

Элла растерялась, не зная – остаться в комнате или уйти.

– Ох, и не знаю, место ли мне здесь, – шепнула она. – Тетушка-то ваша виконтесса.

– Конечно, тебе здесь место. И хватит перед ней раболепствовать. В конце концов, это мой дом. Так что вперед. – Я легонько подтолкнула ее к двери в гостиную.

***

– Так, значит, ты решила обосноваться в глубинке? – Придерживая фарфоровое блюдце, Гортензия сделала осторожный глоток чая.

Возможно, мне лишь показалось, но на слове «глубинка» тетушка сделала акцент.

– Это мое наследство, – я обвела взглядом скромно убранную комнату.

Гортензия понимающе закивала.

– Да-да. Хотя, признаться, бабушка оставила тебе немного.

– И все же она заработала это своим трудом и своим умом, – заметила я.

С самого начала беседы Гортензия явно и неявно делала упор на собственный статус: долго и красочно рассказывала, как перестраивала имение; жаловалась, что устала от светских раутов и отвергла приглашение на юбилей какой-то герцогини, сетовала на ленивых слуг и прочее, прочее, прочее.

Она выглядела и держалась как настоящая аристократка, но я-то знала, что эта увешанная драгоценностями и одетая в шелка дама родилась в семье лавочника.