Я глянула на проекцию: мы едва успели уклониться от летящей на нас непонятной оболочки, которая уже и не напоминала неправильный овал, все больше приобретая сходство с монстром из океанского глубоководья. Но мы видели только черноту, и лишь боковым зрением я замечала редкие серебристые искры. ДеВель вывел на лобовое стекло проекцию, чтобы хоть как-то видеть объект.

Я тут же, не раздумывая, открыла стрельбу из всех пяти орудий в упор по противнику. Понимая, что нарушаю субординацию и, возможно, начинаю войну с кем-то неизвестным, я все же решилась стрелять.

И через секунду, когда из наушника донеслись быстрые команды, я поняла, что не ошиблась — этот маневр был нужен врагу для прямой атаки на флагманский корабль всех сил системы, на «Дарион-74». Эльмарко едва ушел от попытки захвата его корабля чернотой, и открыл стрельбу из своих бортовых орудий.

Я прекратила стрельбу, когда ДеВель увел нас с нужной траектории. Вскоре, мы завершили маневр и вновь могли стрелять по противнику. Но я видела, что ни наши атаки, ни даже залпы «Дарион-74» не производят никакого эффекта. Снаряды просто исчезали в черноте врага, импульсы не проходили сквозь нее. Мы просто тратили боезапас, энергию своих реакторов и вырабатывали ресурс орудий.

— Нам нужны скафандры, — крикнула я и, быстро освободившись от ремней, побежала в трюм. Несмотря на то, что мы еще не разложили весь груз, я довольно легко нашла скафандры. Обрадовало, что это была автоматизированная версия, быстрая в использовании. Уже через минуту я вернулась в рубку облаченная в боевое снаряжение и кинула упаковку с костюмом ДеВелю. — Надевай, пригодится.

При такой непробиваемости врага чаще всего может оказаться эффективным только таран. А в космосе он грозит разгерметизацией. К тому же, если верить приборам, наш противник обладает феноменальной маневренностью и скоростью, что может вызвать столкновение в любой момент.

Пока мой пилот надевал костюм и шлем и активировал регенератор «сухого» кислорода, я вела «Солнце», кружась вокруг врага вслепую, по приборам. Приходилось доверять телескопам и сканерам «Бионса» и надеяться, что алгоритм не подведет.

Второй противник преследовал «Дарион-74», который включил форсаж и пытался добраться до станции, под защиту огромных орудий «Бионса» и их магнитных захватов.

Первый же пришелец явно решил плотно заняться нами. Подчиняясь наитию, я включила защитное поле, и как оказалось — не зря. Вскоре, нас ослепило что-то, что можно было назвать светом. Но скорее — какое-то неизвестное прежде излучение. Защитное поле немного умерило сияние, к тому же я невольно выставила магическую защиту вокруг рубки.

Это фиолетовое мерцание заполнило все вокруг, оно просачивалось через стены, металл перегородок, пластик, и даже мои руки, лежащие на штурвале, стали едва заметно переливаться.

— Мы угодили в его оболочку, зуб даю! — прошипел ДеВель, сжимая рукояти управления.

— Тогда вперед, пока еще выдерживаем. Нужно попытаться найти центр этого корабля или явления! — крикнула я в ответ.

Мы резко включили форсаж, и «Солнышко» вздрогнуло, задрожало и едва слышно заскрежетало, пытаясь прорваться через вязкое свечение. Лететь приходилось вслепую, ибо все вокруг утонуло в фиолетовом мерцании, как до этого — в полной темноте. Слезы текли по моим щекам, но я все равно всматривалась через лобовое стекло, пытаясь увидеть хотя бы малейшее затемнение. А ведь сколько лет я ругалась на эти смотровые иллюминаторы! Сейчас, когда наши приборы слепы, мы могли доверять только своим глазам.

Я едва слышно шептала защитные заклинания, так как чувствовала, сияние хочет пробраться в рубку, оно пыталось просочиться вовнутрь, но пока этого не удавалось.

— Это не черные дыры, они летают как корабли, не черные дыры… — бубнил себе под нос ДеВель. — Значит, мы не можем попасть в сингулярность, нет не можем…

— Огонь! — крикнула я, хотя управление всеми орудиями и так было в моих руках. Наверное, чтобы отрезвить своего пилота. Несколько секунд ничего не происходило, но вскоре мерцание начало гаснуть, затухать. И я разглядела темнеющее ядро, оно тоже перетекало и менялось, но состояло из чего-то другого, более плотного и не светящегося. Я чуть откорректировала движение и снова нажала на рычаги, открывая огонь. Заработали все пять орудий.

Оболочка вражеского корабля стала пульсировать и дрожать вокруг нас, а вскоре, и вовсе исчезла, оставив под беспрестанным огнем наших пушек обнаженную внутреннюю капсулу, словно маленький кусок черноты. Казалось, что я ослепла, таким резким было возвращение к космической темноте после яркого мерцания. Загорелась красная лампочка, сообщающая о скором перегреве орудий, но я не убирала рук с рычагов, продолжая поливать огнем врага.

Внезапно, ослепительная вспышка заполнила все вокруг, не оставив теней. Яркий свет вспыхнул и погас, оставив меня в непроницаемой тьме. Безмолвный взрыв словно уничтожил все вокруг.

Тишина давила на уши, а темнота… Я выбросила вперед руку и попыталась зажечь огонь, но поняла, что не чувствую рук. Я снова за Стеной? Снова среди шептунов и промозглого ветра? Где я?

А может быть, этот взрыв означал, что я просто погибла? И сейчас я стою за чертой, в ожидании нового света. Настоящая невесомость, ни тела, ни ощущений, ни ориентиров. Абсолютная пустота, где нет ничего…

Раздался невероятно громкий визг, заставивший меня забиться в агонии, выгнуться и закричать, затем все стихло. Но ощущения вернулись. Мои пальцы до боли сжимали штурвал, и я заставила их отпустить гашетки. Я ощущала странный жар от скафандра, слышала свое быстрое дыхание. И на меня накатилась волна боли.