– Или так. Про дознавателей декан, скорее всего, сказать не сможет: готова поспорить, что с профессоров взяли кучу клятв!

В этом Рианет не сомневалась. Вообще, чем старше она становилась, тем чаще ей приходилось призывать магию в свидетели своего молчания. Чаще всего этого требовала Диноя Дельсийе, реже Балдред Дельсийе. Однажды и младший брат попытался, но уж он-то был послан в Прорыв. За что впоследствии Рианет была наказана матушкой, ведь Иларий Дельсийе – будущий глава рода, и она должна относиться к нему с уважением и почтением.

«Отчего-то никто не хочет понимать, что уважение и почтение нужно заслужить», – злилась леди Дельсийе.

С другой стороны, леди Диноя Дельсийе действительно добилась от дочери покорности в отношении младшего брата. Рианет настолько не хотела возвращаться в подвалы родного дома, что предпочла подчиниться. Тогда она верила, что скоро будет учиться в Элеарской Академии Магии, а значит, с Иларием они не будут пересекаться.

«Ничего хорошего из него не вырастет, – ворчала Рианет. – Но никто этого в упор не видит».

– Ты злишься? – спросила вдруг Деорис, когда подруги вышли в коридор. – Вокруг тебя воздух теплеет!

– Значит, скоро очередной приступ. Я почему-то думала, что все закончилось, – скривилась Рианет.

Впрочем, в кармане ее формы смиренно дожидались своего часа останки магритового браслета.

– Раньше такого не происходило, – покачала головой Дея.

Леди Дельсийе просто пожала плечами и сделала себе мысленную пометку – поискать ответы в библиотеке.

Через пару минут все эти мысли вылетели у нее из головы. В общем зале общежития боевого факультета лежали подушки. Те самые подушки, которые она создала на первом собрании.

– А ты сильна, – подмигнула проходившая мимо Тафи.

– Спасибо, – улыбнулась Рианет.

Правда, улыбка эта была вынужденной. Леди Дельсийе совсем не радовалась тому, что ее магический потенциал оказался выставлен на всеобщее обозрение. Такое количество подушек должно было исчезнуть в те же сутки!

«Впрочем, с матримониальными планами ко мне никто не потянется, – саркастично подумала она. – Спасибо Талборду».

Ощутив, как по спине бегут мурашки, Рианет вообразила большой кованый сундук, в который она засунула все свои мысли и переживания. Затем она представила огромные цепи, что обмотались вокруг, и навесной замок, ключ от которого она мысленно расплавила.

Едва лишь все расселись, в зал влетел декан Лин-Торванс. Он был мрачен, сосредоточен и даже немного обеспокоен.

– Факультет, – коротко поздоровался он. – У нас несколько тем для разговоров. Начну с важнейшей: на территорию Академии допущены дознаватели. У них есть официальное расследование, но все мы понимаем, что за одной дичью эти зайцы никогда не гонятся. Советую подумать об этом всем, у кого есть мало-мальски стоящие тайны.

– Наш декан крут, – выдохнула Деорис.

– Позволю себе добавить, – свой голос Рианет услышала как будто со стороны, – что дознаватели не гнушаются надевать на себя профессорские мантии. И тот, кто не знает всех преподавателей в лицо, может серьезно ошибиться.

– Самоубийственная смелость, – выдохнула госпожа Брихт.

– Благодарю, – кивнул декан, – этого я вам сказать, увы, не мог.

– Это дискредитация профессорской мантии, – выкрикнул кто-то.

Рианет недоуменно посмотрела на Деорис, но та лишь пожала плечами:

– Понятия не имею.

Томсор, сидевший неподалеку, хотел было что-то сказать, но декан взмахом руки установил тишину в зале:

– Я сам объясню. Профессорская мантия, равно как и ученическая форма, именная. В саму ткань вплетены чары, которые помечают своего хозяина. Именно поэтому студентам с разных факультетов никогда не удавалось поменяться формой: она выцветала до грязно-серого. Именно поэтому студенты всегда доверяли незнакомым профессорам – потому что никто иной не мог надеть мантию с гербом академии. Сейчас… Сейчас…

Декан замолчал и схватился за шею. Но Рианет, озаренная внезапным пониманием, продолжила за него:

– Сейчас как минимум один из дознавателей носит герб академии. Он назвал себя мэтр Бриер, а его внешность… Его внешность совершенно выветрилась из моей памяти.

Несколько минут в зале царило безумие: все разом заговорили, пытались друг друга перекричать, но декан Лин-Торванс восстановил голос и вновь унял своих подопечных:

– Мы предупреждены, а значит, вооружены. Имя имеет значение – и это все, что я могу добавить. Поэтому перейдем к приятному. Йола Гудион, прошу сюда.

Из толпы студентов выбралась девушка, чья внешность кричала о принадлежности к Санталовой Гряде: белая до прозрачности кожа, серые глаза и черные как смоль волосы. И голубоватая паутинка просвечивающих вен.

– С сегодня и до получения диплома студентка Гудион является старостой девичьей половины факультета. Аплодируйте.

«Вместо Орты», – поняла Рианет и послушно захлопала в ладоши.

– Студентка Орта Ваример пока находится вне Академии. По своему возвращении к учебе она не сможет вернуться к исполнению обязанностей старосты, – добавил декан. – Теперь к приятному – чай и сладости!