Потрескивающий огонь уже догорал, даря комнате последние лучики света. У стены стоял маленький шкаф, в котором хранилось несколько толстых томов и книжек потоньше – очевидно, сказки, которые Эви любила в детстве.

Глядя на дверь так, чтобы видеть и коридор, Эви прокралась в кабинет, медленно обошла его, осматриваясь.

Качнулось пламя свечи, воск капнул на свисающий лист пергамента. Лист, который выглядел так, будто его добрый десяток раз сминали, а потом вновь разглаживали, пока не оставили в покое.

Эви вытащила шпильку из волос и бросила её как можно ближе к столу.

– Ой, – тихонько сказала она себе под нос.

Подбежала к столу, наклонилась подобрать шпильку и, выпрямляясь, заглянула, что написано на листе. Кое-где чернила смазались, но нижние строчки остались чёткими. Эви охватил ужас.

Это было письмо, длинное письмо.

Подписанное внизу «с любовью»… от последнего человека, которого Эви ждала увидеть.

Нура Сэйдж. Мама.

– Кажется, они всё, – шепнул Гушикен в тишине подземелий, нарушаемой лишь капающей водой. Пыточные камеры располагались всего этажом ниже. В это время дня заключённые издавали особенно громкие и драматичные стоны боли.

Тристан не понимал, как гивры спят так крепко в этом шуме. Чужие страдания словно убаюкивали их. Честно говоря, порой его тоже.

– Пока они довольны, их магия не бушует, так что они не вырвутся, – сказал Тристан.

Мысли у него были не такие внятные, как слова. Они больше напоминали запутанный клубок – он перебирал всё, что случилось за последние недели, весь хаос, который последовал за этим.

Но, по крайней мере, оба гивра были у него. Кожаный шнур Блэйда оказался поразительно полезным… в отличие от самого Блэйда.

Тристан ума не мог приложить, как он вообще поверил, что этот человек – сертифицированный драконий дрессировщик. Ну правда, надо бы проверять резюме перед тем, как брать людей на работу.

– Вы для этого приказали снести перегородку? – постучав по подбородку, спросил Блэйд и кивнул на клетку.

– А зачем ещё? – бросил Тристан.

– Не знаю. – Блэйд поправил жилет. – Подумал, может, вам их жалко стало.

– Я никого не жалею. Никогда, – ответил Тристан, попытавшись придать голосу властности, но получилось как-то ребячески, и он сам это понял.

Самец прижался поближе к самке, они вместе тихо вздохнули.

– Я просто… – Тристан умолк.

Прошлой ночью он видел, как самец заскулил и поскрёбся лапой об перегородку между клетками. Словно знал, что попытки попасть к самке бесполезны, но не мог не попытаться.

Злодей всё ещё отрицал, что у него есть сердце, но если оно было… Кажется, оно треснуло. Чуточку.

– Как миз Эрринг? – спросил Тристан, меняя тему, и пошёл к лестнице, которая поднималась обратно в офис.

– Хорошо. Снова дышит огнём на зависть любому дракону.

– Это была шутка?

Тристан изо всех сил старался ценить чужой юмор, а не щериться.

– Да, сэр, – ухмыльнулся Блэйд, поднимаясь следом.

– Хорошая.

– Спасибо? – с сомнением откликнулся Блэйд.

Тристан вошёл в офис, где никого не было. Стол Сэйдж пустовал, её плащ и сумка отсутствовали.

Солнце опустилось за деревья, последние лучи упали в окно, заливая комнату тёплым светом. Всё казалось каким-то не таким, когда её не было здесь.

Из-за угла вышла Татьянна, вслед за ней – Клэр, и на него вдруг вновь нахлынуло случившееся.

Как он стоял у двери, как кричала Сэйдж. Это был звук из кошмаров, будто все его страхи слились воедино, чтобы истязать его.

В этом и заключалась проблема. Он – Злодей. Он не мог позволить себе страх. И уж тем более – страх за кого-то. Чувства к Эви наверняка угаснут со временем, как большая часть эмоций. Сердце застучало чаще, словно заверяя, что это ложь.

– Она ушла домой, – сказала Татьянна. – Ей нужен отдых.

Но в нём всё равно бурлил страх.

– Как она? Что…

– В порядке. Добилась немногого, но не опускает руки. Я отдала ей кинжал.

– Что? – рыкнул он.

– В шкатулке! – раздражённо добавила Клэр. – Квохчешь как наседка, хуже, чем в детстве.

– Я не… наседка, – бросил он.

Блэйд навострил уши, но совсем забыл про это, когда появилась миз Эрринг, которая подошла к столу. Тугой пучок подчёркивал резкое лицо.

– Эви в порядке. – Клэр коснулась руки Тристана. Жест был тёплый, из детства, и это согрело кожу, кости и самую душу.