«Что такое КСП? Почему Кукушкин «съехал»? Спросить? Неудобно. Ладно, выясню у ребят», — думал Слезкин, боясь оказаться в глазах начальника несмышленым, зеленым юнцом.

Ехали резво. Промелькнул Кирпичный Утес. Остались позади два маньчжурских острова. Показалось устье Золотой речки. Начальник остановил коня.

— Это вы вчера тут выскочили? — сердито спросил он, показывая варежкой на следы саней, широким полукругом доходившие почти до самой линии границы.

— Мы, товарищ лейтенант, — сокрушенно признался Костя.

— А где осторожность? Снежный покров нужно беречь. Понимаете?

— Понимаю, товарищ лейтенант, — заверил Слезкин и облегченно вздохнул: начальник не спросил, что здесь произошло у них с Морковкиным.

Костя зорко следил за Тороповым, учась у него и посадке в седле и поведению на границе.

На той стороне прошел китайский обоз. С саней, нагруженных мешками, на пограничников с любопытством поглядывали закутанные в козьи тулупы извозчики.

Потом встретились два всадника, шедшие на рысях. Судя по форме — большим мохнатым шапкам и шубам с рыжими воротниками, а также по винтовкам за плечами, — это были японцы. Поравнявшись с Тороповым, они перевели коней на шаг, привстали в стременах, приложили руки к шапкам.

Торопов ответил на приветствие японцев довольно небрежно. Слезкин повторил его движения. Так близко японцев он видел впервые. Его отделяло от них пространство метров в полсотни, не больше. Но строгие законы границы делали это пространство непреодолимым, а людей, находящихся за ним, неприкосновенными, как бы они ненавистны друг другу ни были. Костя недовольно подумал о Торопове: «Нашел тоже кого приветствовать!» Японцы давно уже остались позади, а он ехал и все оглядывался и оглядывался. Выбрав подходящий момент, Слезкин приблизился к Торопову и укоризненно спросил:

— Товарищ лейтенант, а вы почему врагов приветствовали?

— По инструкции на приветствия пограничной стражи сопредельного государства положено отвечать. Когда изучите инструкцию, все поймете.

Торопов пришпорил коня. Вскоре тропинка свернула к берегу. Выехав на дорогу, лейтенант остановился.

— Это — падь Джелин. Здесь кончается наш участок, — пояснил лейтенант, показывая на устье большой пади, разрезавшей приаргунскую елань надвое. — Длина правого фланга — двенадцать километров двести пятьдесят метров. Запомните. И вообще, старайтесь теперь все запоминать: каждый камень, кустик, бугорок.

Костя жадно слушал начальника. Он смотрел туда, куда смотрел Торопов, делал с усердием то, что делал Торопов. Начальник ему все больше и больше нравился. Движения Торопова точны и расчетливы, речь строга и немногословна, взгляд спокоен и проницателен. Да, это настоящий воин! У такого враг не вывернется. Неужели и он, Слезкин, когда-нибудь будет таким же?

— Ну, а теперь домой. Дистанция прежняя. Аллюр на один крестик можно прибавить, — сказал Торопов, глубже усаживаясь в седло.

«Опять новость: какой-то аллюр и крестик?» — смутился Костя, посылая коня легким галопом и не подозревая, что это и есть тот самый «крестик», о котором упомянул Торопов.

У оконечности одного из островов лейтенант придержал коня, спешился:

— Возьмите мешок и — за мной!

Слезкин привязал к дереву коней и, сгорая от любопытства, побежал за начальником. Торопов остановился в торосах, разгреб валенком снег, отыскал маленький ломик и стал долбить прорубь. Не понимая еще, что задумал лейтенант, Слезкин предложил:

— Разрешите, я помогу!

— Смотрите за сопредельной стороной, — показал Торопов на маньчжурский берег. — Винтовку возьмите на изготовку…

Продолбив лед, Торопов вытащил из воды огромную морду-плетенку. Из морды, разбрасывая брызги, посыпались крупные, как на подбор, таймени. Поблескивая зеленовато-стальной чешуей, они раскрывали приплюснутые зубастые пасти, жадно глотали воздух, упруго извивались и тут же замерзали на сорокаградусном морозе.

Торопов столкнул плетенку обратно в прорубь, привязал ее к столбику, торчавшему из воды, начал сгребать добычу в мешок. Улов оказался приличным — пуда на два. Легко взвалив мешок на плечо, лейтенант широко зашагал к лошадям, на ходу теряя капли-льдинки, сбегавшие по полушубку. Слезкин мелкой трусцой семенил следом.

Лейтенант приторочил мешок к Костиному седлу. Поехали дальше. Впереди, в такт лошадиному бегу, мерно подпрыгивала широкая спина начальника, туго перетянутая ремнями. То ли от работы, то ли от продолжительной езды начальнику, несмотря на мороз, стало жарко. Он опустил воротник, откинул кверху уши у шапки. Костя, хоть и продрог, поступил точно так же. Студеный ветер врывался за воротник, обжигая уши и щеки. Но до ветра ли было Слезкину? Он скакал, стараясь как можно точнее скопировать горделивую осанку бравого начальника. И ему казалось, что он сейчас удивительно похож на бывалого Торопова. Сознание того, что он находится сейчас на самом краю государства, что он охраняет его, разожгло воображение, и Костя размечтался.