Стража пытается организовать сопротивление, но без чёткого руководства и привычных техник они скорее мешают друг другу. Да, их боевая выучка неплоха, но и среди пленников немало тех, кто с детства упражнялся с оружием — бывшая знать, офицеры, мастера боевых искусств. Они берут на себя лучших бойцов из охраны, скрещивая с ними клинки в стремительных дуэлях. Остальные охранники один за другим падают под натиском толпы. Коридоры тюрьмы наполняются стонами раненых и бряцанием доспехов.

Я теряюсь в круговерти постоянного боя, в криках умирающих и брызгающей в лицо крови. Лишь одна мысль не даёт мне целиком раствориться в этом жестоком хаосе — оберегать своих спутниц.

— Отец! — внезапно кричит Мэйлин, завидев пожилого мужчину, вынырнувшего из бокового прохода.

— Дочка! — он вылетает вперёд, в его руках длинный нож, покрытый кровью. — С кем это ты?

— Это парень из Академии, он…

— Ублюдок, — Зейн, глава Кровавого Моря, впивается в меня взглядом. — Это же ты!

— Отец, он меня спас, — пытается защитить меня девушка.

— И убил твоего брата! — набатом звучат его слова. — А теперь я вырежу его сердце собственными руками!

Глава 12

— Уйди с дороги, дитя! Похоже, тюрьма окончательно лишила тебя разума! — рявкает Зейн.

Он вооружен мечом и жаждет пустить его в ход против меня, однако девушка выступает вперёд, закрывая меня собой. Невозмутимо отодвигаю её в сторону, пока та повышает голос так, что её крик раскатывается эхом по тюремным коридорам:

— Нет, отец! Я не позволю! Если ты так хочешь этого, то сначала тебе придётся убить меня!

— Глупая девчонка! Ты сначала повелась на этого выродка из Золотой Сакуры. Поставила вашу никчёмную любовь выше интересов семьи! Нашего клана! — рычит Зейн, его рука застыла с занесённым мечом. — Этот ублюдок, что стоит за твоей спиной, убил твоего собственного брата…

— Так ли это на самом деле? Или тебе лишь нашептали о том враги? — парирует она. — Я знаю чётко лишь одно, он спас меня! Ты что, не понимаешь? Зено, — она всхлипывает, — да, он твоя кровь и плоть, но он… Отец, ты даже не представляешь, насколько жесток он был. Ты не знаешь его! Твоё суровое и требовательное воспитание с детства ожесточило его! Разве этому учит нас Аранг? Сильный должен помогать слабому. И человек, что стоит у меня за спиной, никогда бы не поступил так!

Повисает звенящая тишина, в ней слышно, как скрипят зубы главы клана Кровавого Моря.

— Видимо, надо было быть строгим и с тобой! Ты просто не понимаешь, что такое мир знати! Если бы не твоя слабохарактерная мать, я бы воспитал из тебя настоящую воительницу и наследницу! — Зейн срывается на хрип, его глаза наливаются кровью, и он потрясает мечом. — Откуда в тебе вся эта сентиментальной чушь, Мэйлин? Разве этому я вас учил с братом? Какие-то сказки для бедняков и слабаков. Уйди прочь с моего пути, ибо я прикончу его лично! Он не выйдет сегодня живым из этой тюрьмы.

— Нет! Отец, я уже сказала, — она расставляет руки в стороны.

Зейн глубоко вздыхает, его меч опускается. Он трёт виски.

— Почему, Мэйлин?.. Даже после того, что ты узнала, ты всё равно на стороне убийцы своего брата, — горько вздыхает противник, с ненавистью глядя на меня. — Тебе повезло, Рен. Не знаю, что ты с ней сделал, но… Я выживу, можешь быть уверен. И этот разговор ещё не окончен.

В этот момент с нескольких сторон к нам приближается стража. Нас зажимают в тиски, но в этот раз приходится сражаться на одной стороне.

Охранников на удивление много. Видимо, они откатились назад со всей тюрьмы, чтобы перегруппироваться. Мы принимаем рукопашный бой. В вооружении и экипировке у них явно преимущество, но наши силы компенсируются яростью и желанием отплатить своим мучителям в сочетании с немалым боевым опытом.

Звенят мечи и копья. Сторонники Альдавиана занимают коридоры, блокируют дверь, но мы движемся, словно неудержимая волна. Даже без техник и свободного потока Ки моё тело в физическом плане значительно превосходит возможности большинства людей.

Во время нашего продвижения по узким коридорам тюрьмы я пристально наблюдаю за Зейном. Он весьма искусен и силён, несмотря на свой возраст. И в нём всё ещё осталась честь. В паре моментов, когда мы сталкиваемся с засадами, устроенными на лестницах, он точно может всадить мне лезвие в бок, но этого не делает, а лишь бросает, словно подначивая меня атаковать:

— Не думай, что тебе всё сойдёт с рук. Когда мы выберемся отсюда, я покончу с тобой. Наш союз возможен только ради спасения моей дочери.

— Как пожелаешь, — сухо отвечаю я.

Капли благородства, которые он проявляет, вернее назвать слёзами. Он не нападает лишь в своих корыстных целях, чтобы улучшить шансы Мэйлин на спасение.

Я не люблю убивать, и, хотя порой меня охватывает боевой раж, а ярость окрашивает мир алым, предпочёл бы обойтись без этого. Увы, в нашем мире не все конфликты можно решить словами, и даже самый благочестивый праведник весьма быстро закончит свой Путь в овраге с куском стали в боку, если не сможет за себя постоять.