Бедственное время пережили евреи и в Берберийских областях или Магрибе, до завоевания их Турцией. Часть испанских изгнанников 1492 года приютилась в Алжире, Марокко, Тунисе и Триполитании, где некогда нашли убежище их предки, жертвы севильской резни 1391 года. Но и сюда достигала кровавая рука Фердинанда Католика. Испанцы в начале XVI века захватили ряд городов в этих областях и разрушили старые еврейские общины в Феце, Триполи и других местах. Началось новое передвижение странников, уходивших во владения Турции и в Палестину. Патриарх африканских общин, алжирский раввин Симон Дуран II (внук Рашбаца, том II, § 54), сердечно заботился об участи изгнанников, выкупал пленных на волю у пиратов и арабских работорговцев (около 1510 г.). В это время жил в Тунисе астроном и летописец Авраам Закуто, который раньше состоял астрологом при португальском короле и в 1497 г. участвовал в приготовлениях к индийской экспедиции Васко де Гама (см. том II, § 57). Здесь написал он свою историческую хронику «Сефер Иохоссин», содержащую перечень событий еврейской истории, преимущественно духовной, от древних времен до эпохи автора. Свою скитальческую жизнь Закуто окончил, по-видимому, в Турции (около 1515 г.). Положение евреев в Берберийских землях упрочилось только после окончательного утверждения турецкого владычества в Северной Африке, во второй половине XVI века.

Социально-экономическое положение евреев в Турции сильно поднялось в царствование султана Сулеймана Великолепного (1520-1566), когда Оттоманская империя расширила свою территорию в Европе и Азии и достигла вершины могущества. Представителям еврейства суждено было сыграть некоторую роль в политических событиях того времени, и еврейские имена впервые появились в дипломатической переписке между Портой и правительствами христианской Европы. При Сулеймане достиг политического влияния придворный врач Моисей Гамон, сын вышеупомянутого Иосифа и преемник его в этой должности (§ 2). Сопровождая султана в его путешествиях и походах, Моисей Гамон имел возможность знакомиться с нуждами и тяготами своих соплеменников в различных местах Турции и являлся естественным защитником их интересов перед монархом. В 1545 г. греки и армяне в Малой Азии, торговые конкуренты евреев, решили скомпрометировать их путем обвинений в ритуальном убийстве. Они уговорили одного нищего христианина в Амасии уйти из города и затем донесли властям, что евреи его похитили и зарезали. Местный кади арестовал нескольких почетных евреев, в том числе врача Якова Аби-Аюб, и после короткого допроса под пыткой велел их казнить. Через некоторое время один еврей встретил на улице мнимо замученного нищего и представил его властям. Тогда злодеи, уличенные в ложном доносе, были преданы суду и казнены. Моисей Гамон воспользовался этим случаем и убедил султана в необходимости издать декрет, запрещающий местным судьям разбирать дела по ритуальным обвинениям и обязывающий местную администрацию передавать такие дела на личный суд султана. Сулейман издал такой декрет, и греко-армянская агитация на этой почве прекратилась.

Моисей Гамон пользовался также своим положением для укрепления еврейской духовной культуры в Турции. Сопровождая Сулеймана в его персидском походе, когда турками был взят Багдад, столица былого халифата, Гамон вывез из тех мест в Константинополь ученого еврея Якова Тавса и поручил ему перевести Пятикнижие на персидский язык, вероятно, для среднеазиатских евреев, говоривших на этом языке. Этот перевод был напечатан в Константинополе вместе с еврейским текстом, арамейским и арабским переводами (1546). Вообще Моисей Гамон был покровителем еврейской литературы и оказывал материальную помощь бедным ученым, которых тогда было немало в столице Турции. Сам Гамон и его родные пользовались одной привилегией, которую султан предоставлял только своим фаворитам из иноверцев: полной свободой от платежа государственных податей. Это была льгота немалая в те времена, когда военные успехи Турции покупались очень дорогой ценой: выжиманием огромных податей с населения, особенно немусульманского. Насчитывалось 12 различных денежных налогов и семь натуральных. К отбыванию личной воинской повинности евреи, как иноверцы, не привлекались, но работы по укреплению и охране городов были для них обязательны.

Важную роль во внешней политике Порты сыграл во второй половине XVI века еврейский государственный деятель, имя которого неразрывно связано с царствованием двух султанов эпохи расцвета Турции, Сулеймана и Селима II. То был Иосиф Наси, прибывший в Турцию из стран христианской инквизиции.

В Португалии жила богатая марранская семья Мендес, имевшая банкирский дом в Лиссабоне и отделение банка в Антверпене, во Фландрии, принадлежавшей тогда Испании. Германский император и король испанский Карл V, французский король Франциск I и некоторые другие правители были клиентами этого банкирского дома. Введение инквизиции в Португалии и смерть главы фирмы Франциска Мендеса побудили его вдову Грасию Мендес покинуть Лиссабон и переселиться в Антверпен (1536). С ней переехали туда ее юная дочь Рейна, племянник Иоанн Мигуэс и еще некоторые члены семьи. Молодой и светски образованный Иоанн завязал здесь знакомства в высших аристократических кругах и пользовался даже расположением правительницы Фландрии, Марии, сестры Карла V. Но связи в высшем обществе делали еще более трудным положение марранской семьи, тайно исповедовавшей иудейскую религию. Донна Грасия Мендес не могла чувствовать себя в безопасности в Антверпене, где повсюду сновали шпионы испанской инквизиции, и решила переехать с родными в Венецию, с целью следовать оттуда дальше, в Турцию. Но тут ветретились большие препятствия. Карл V готовился конфисковать капиталы богатого марранского банка на том основании, что владельцы его, по донесениям инквизиции, тайно исповедовали иудейство и поддерживали других отпавших от церкви марранов. С трудом удалось семье Мендес выбраться из Антверпена со своими капиталами (1549). В Венеции, где Грасия поселилась под своим христианским именем Беатриса де Луна, обнаружились раздоры в самой ее семье, и кто-то донес властям о намерениях богатой марранки переселиться в Турцию. Венецианское правительство задержало странствующую семью под предлогом помешать ее членам отпасть от христианства, а на самом деле — с целью помешать ей вывезти богатства из сребролюбивой республики. Уведомленный об этом французский король Генрих II также воспользовался случаем, чтобы отказаться от уплаты огромного долга банкирам Мендес, так как его кредиторы оказались не христианами, а евреями. Тогда племянник Грасии, Иоанн Мигуэс, обратился к султану Сулейману (вероятно, через лейб-медика Моисея Гамона) с заявлением, что венецианцы мешают семье банкиров перевезти свои капиталы в Турцию. По требованию султана венецианские власти были вынуждены отпустить задержанную семью. Донна Грасия временно поселилась в Ферраре, под покровительством либеральных герцогов д’Эсте, и здесь наконец решилась открыто перейти в иудейство. Через некоторое время она с семейством и многочисленной свитой марранов переехала в Константинополь. Здесь Иоанн Мигуэс также формально присоединился к иудейству (1552), приняв имя Иосиф, и восстановил еврейское фамильное имя рода Мендесов — Наси (это слово означало также и титул: князь). Он вступил в брак со своей кузиной Рейной, дочерью Грасии, которая славилась своим умом и красотой.

Поселившись в Константинополе, семья Наси расширила свою финансовую и коммерческую деятельность. Здесь она занималась не столько кредитными операциями, сколько товарообменом с разными странами — Италией, Венгрией, Валахией и Польшей. Богатая еврейская фирма заняла в левантинской торговле центральное место, конкурируя с крупнейшими венецианскими фирмами. Коммерческому успеху семьи Наси способствовали ее общественные и политические связи. Грасия предавалась филантропической деятельности, поддерживая в особенности марранов, преследуемых в католических странах. Блестящая карьера выпала на долю ее племянника и зятя, Иосифа Наси. Его образование, дипломатические способности и связи с государственными деятелями Европы обратили на него внимание султана Сулеймана. Иосиф сблизился с его сыном, наследником престола Селимом II, и через него мог влиять на ход государственных дел. Этим влиянием он пользовался не только для своих личных выгод, но и для защиты интересов гонимых соплеменников. В 1556 году продиктованный им протест Порты заставил фанатичного папу Павла IV выпустить из когтей инквизиции тех марранов в Италии, которые числились турецкими подданными (см. дальше, § 12). Вскоре Иосиф Наси получил возможность совершить более крупное национальное дело. По просьбе принца Селима Сулейман подарил Иосифу поместье в Палестине, разрушенный город Тивериаду с окрестными селениями и предоставил ему право заселить эту местность евреями. Иосиф решил, по-видимому, основать здесь промышленную колонию, которая приносила бы ему лично доход и вместе с тем дала бы приют части еврейских эмигрантов из Европы. По его распоряжению было приступлено к постройке новых домов в Тивериаде. Город был окружен стеной, в окрестностях были посажены тутовые деревья для шелководства (1564). Иосиф Наси рассылал воззвания к угнетаемым в христианских странах еврейским общинам, приглашая ремесленников и рабочих селиться в Тивериаде. Из Италии туда отправлялись группы эмигрантов, которые спасались от жестоких папских репрессий. Торговые корабли Иосифа поджидали переселенцев в портах Венеции и Анконы, чтобы обезопасить их от нападений пиратов в пути. Некоторые группы переселенцев с трудом добрались до новых колоний, но тут им пришлось немало терпеть от нападений соседних арабов, которые не могли мириться с возникновением еврейского центра на берегах Генисарета. Арабы верили пущенной одним шерифом-фанатиком молве, будто мусульманская вера погибнет, если Тивериада будет отстроена евреями. Эти препятствия тормозили осуществление прекрасной идеи Иосифа Наси, а дипломатическая работа в Константинополе отвлекла внимание еврейского сановника от этого предприятия — и таким образом попытка основать еврейскую трудовую колонию в Палестине потерпела неудачу, как и недавняя попытка сафедских раввинов утвердить в той же Галилее гегемонический центр еврейства.

Политическое влияние Иосифа Наси возросло при преемнике Сулеймана, Селиме II (1566-1574), который с юных лет был расположен к своему еврейскому советнику. Тотчас по вступлении на престол Селим отдал Иосифу в пожизненное владение остров Наксос и прилегающую к нему группу Цикладских островов в Эгейском море. Бывший марран, некогда скрывавшийся от агентов инквизиции, стал титуловаться «герцогом Наксоским» или «герцогом Эгейского моря» (Dux Aegei Pelagi). Высокий титул должен был укрепить официальное положение сановника, который в то время принимал деятельное участие во внешней политике Порты. Европейские правительства, имевшие дела с Турцией, скоро почувствовали руку дипломата-еврея в Константинополе. Когда в Нидерландах появились первые признаки восстания против католической Испании, Иосиф Наси поощрял восставших обещанием помощи со стороны Турции. Он послал вождям реформации в Антверпене письмо (1566), в котором советовал стойко держаться против тирании Филиппа II. Скоро кровавый режим герцога Альбы раздул пламя восстания в сильнейший пожар, и вождь восставших, Вильгельм Оранский, отправил к Иосифу посла с просьбой склонить султана к объявлению войны Испании, дабы отвлечь ее силы от мятежных провинций. Но старания еврейского дипломата в этом направлении встретили противодействие со стороны турецкого министра иностранных дел, великого визиря Мухаммеда Соколли. Этот ренегат из венецианских христиан, принявший ислам ради карьеры, завидовал влиянию Иосифа при дворе и мешал всем его попыткам втянуть Турцию в войну с христианскими государствами.

Всесильному визирю не удалось, однако, предотвратить поход Селима на остров Кипр, предпринятый по совету Иосифа. Остров принадлежал Венеции, с которой бывший марран давно уже хотел рассчитаться за ее обращение с семьей Мендес-Наси и вообще с евреями, искавшими приюта во владениях республики. Когда Селим стал готовиться в поход, великий визирь, с целью помешать этому и скомпрометировать Иосифа, распустил слух о намерении еврейского герцога провозгласить себя королем Кипра, для чего им будто бы уже заготовлено особое знамя. Все эти интриги ни к чему не привели. Турецкие войска пошли на Кипр и осадили укрепленный город Фамагусту (1570). Взбешенное этим нападением, правительство Венецианской республики велело заключить в тюрьму всех турецких купцов, находившихся в Венеции, среди которых преобладали евреи, и, кроме того, задумало изгнать всех евреев из республики — акт мести за политику турецко-еврейского сановника. Однако когда Фамагуста была взята и остров был потерян для Венеции, план мести был оставлен: пришлось вести с Турцией мирные переговоры, а в такой момент раздражать еврейского дипломата было опасно. В Венеции знали, что и правительствам более сильных государств приходилось заискивать перед Иосифом Наси при ведении переговоров с Турцией. После новых турецких завоеваний в Венгрии германский император Максимилиан II поручил своему посольству, отправленному в Константинополь для заключения мирного договора, задобрить подарками Иосифа Наси, как и других султанских советников, чтобы расположить их к уступкам (1567). Польский король Сигизмунд-Август вел переписку с Иосифом Наси. В одном письме король обещает ему вскоре уплатить по сделанному крупному займу и подтвердить для польских евреев «условленные привилегии» (см. дальше, § 43). В этом письме король титулует Иосифа «Ваше высочество» (celsitudo vestra) и называет «высоким и дорогим другом» (excellens domine, amice noster dilecte). В другом письме (1570) Сигизмунд-Август просит «светлейшего князя» (illustris princeps) выслушать польского посла, едущего в Константинополь, и оказать ему содействие в переговорах с высокой Портой.

В Константинополе, где тогда сходились все нити европейской дипломатии, Иосиф Наси был опутан сетью интриг и обманов. Он едва не сделался жертвой этих интриг, вызванных его конфликтом с французским правительством. Конфликт имел личный характер: он был связан с вышеупомянутым отказом французского короля уплатить по займам банкирскому дому Мендес-Наси еще в то время, когда эта семья находилась по пути из Фландрии в Италию и Турцию. Мотив отказа: недействительность обязательства по отношению к «христианскому» банку, оказавшемуся еврейским, — придавал этому денежному спору принципиальный характер. Иосиф Наси в течение многих лет настойчиво добивался от французского правительства уплаты долга в размере 150 000 талеров. По его просьбе султан Сулейман писал французскому королю Карлу IX о необходимости уплатить долг «образцовому представителю еврейского народа». Так как в Париже продолжали уклоняться от платежа, то новый султан Селим II выдал Иосифу фирман, предоставляющий ему право налагать секвестр на торговые суда, прибывающие под французским флагом в турецкие порты. На этом основании были задержаны в гавани Александрии прибывшие из Франции корабли, нагруженные товарами (1569). Французское правительство протестовало. Французский посол при Порте Траншам (Grandchamp), один из самых бессовестных дипломатов того времени, решил путем обмана скомпрометировать еврейского сановника перед султаном. Для этого он подкупил одного из агентов Иосифа Наси, еврея-врача Дауда (Давида), который имел какие-то денежные претензии к своему принципалу, и тот подал турецкому правительству ложный донос, будто Иосиф подделал и долговые обязательства французских королей, выданные «испанским» банкирам, и самые письма покойного султана Сулеймана с требованием уплаты этих долгов. Продажный клеветник обещал еще доказать, что Иосиф Наси изменял султану, так как вел тайную переписку с папой, испанским королем, флорентинцами, генуэзцами и другими врагами султана. Об этом ловком ходе посол Траншам секретно сообщил в Париж Карлу IX и королеве Екатерине Медичи, не скрывая от своих столь же честных государей, каким путем удалось ему подстроить эти козни против ненавистного еврейского царедворца. Для Иосифа Наси создалось опасное положение, тем более что и великий визирь Соколли был заинтересован в падении своего еврейского соперника. Но Иосиф успел вовремя отразить удар. Он открыл перед Селимом весь дьявольский план своих врагов и убедил его в ложности их доносов. Султан выразил Иосифу свое полное доверие и велел сослать клеветника Дауда на остров Родос. Коллегии раввинов в Константинополе, Салониках и Сафеде (последние с Иосифом Каро во главе) провозгласили херем против Дауда и его соучастников в ложном доносе, который в случае удачи мог бы повредить всем еврейским общинам в Турции, пользовавшимся покровительством еврейского сановника (1571).