– Так-то лучше. Это будет интересно, правда. Пришло время.

– Время для чего? – еле слышно произнесла Алиса.

– Время показать вам правду о том, кому принадлежит этот мир.

Белый прямоугольник у нее за спиной снова сменился фильмом, но это были совершенно другие кадры. На лицах людей, пойманных в зале, отражались яркие всполохи, иногда – черные и белые, но в основном – красные. Существа, которых не может быть. Голоса, которые проникают не в уши, а в сердце. Ужас, равного которому Алиса еще не встречала – она даже не представляла, что такое возможно.

Ребенок в животе дернулся, приводя ее в себя, отвлекая от развернувшегося перед ней кошмара. Алиса вдруг поняла, без паники, с удивительным умиротворением, что не выйдет из этого зала живой. Все, чего она боялась раньше, было сущей мелочью по сравнению с этим. Но исправить она ничего не могла, у нее отняли выбор…

И все же она должна была кое-что сделать, прежде чем покинуть этот мир.

Полина старалась не поддаваться отчаянию, но получалось все хуже. Им казалось, что у них все под контролем, а им доказывали, что они снова ни черта не поняли. У них были победы, однако слишком незначительные, чтобы гордиться ими.

Что хорошего они сделали? Спасли семью Бондаревых? Так ведь не всех же, две девочки остались сиротами. Убили чудовище? Но у культа осталось еще одно, и для шестой стадии ритуала этого хватит.

Она старалась скрыть свои мысли от окружающих, она хотела казаться сильной, потому что многие на нее равнялись. Но получалось у нее все хуже и хуже, она ведь тоже не железная. В этот раз повезло – помогла маска, закрывавшая половину лица. Тут сейчас почти все носили такие маски, спасавшие их от густого и тяжелого запаха крови.

Жертв было меньше, чем при предыдущих атаках, и все же на этом месте преступления становилось дурно даже видавшим всякое экспертам. Дело было не в том, кто погиб, а в способе убийства.

Пятьдесят шесть человек днем вошли в один из залов многоэтажного кинотеатра, чтобы посмотреть молодежную комедию. В положенное время никто не вышел. Сотрудники, которым полагалось присматривать за залом, тоже не отзывались, и другие билетеры поспешили войти. Как только они открыли дверь, в лицо им ударила тяжелая волна вони – смесь запахов крови, пота, желчи и разлагающейся плоти. Все еще ничего не понимая, они включили свет, ведь до этого в зале царила кромешная тьма.

От открывшегося им зрелища одна сотрудница потеряла сознание, другая замкнулась в себе, психологам до сих пор не удалось вытянуть из нее ни слова. Молодой охранник, пришедший с ними, тоже был напуган, но ему все же хватило выдержки, чтобы преодолеть страх и вызвать полицию.

Ну а полиция уже была предупреждена: от Полины там знали день следующей атаки и готовились ко всему. Они эвакуировали людей из кинотеатра, перекрыли все выходы, прислали экспертов и охотников. Но что толку? Все то же самое они делали в прошлый раз, и в позапрошлый… Это лишь выглядит солидно, ничего на самом деле не меняется.

Полина остановилась возле одного из тел в первом ряду. У нее слезились глаза – то ли от жалости, то ли от резкого запаха, она и сама не бралась сказать. Полина чувствовала себя опустошенной, выжженной изнутри, она боялась верить, что перед ней настоящее человеческое тело, потому что тогда ей пришлось бы принять на себя часть вины за смерть этих людей.

Она должна была что-то сделать, у нее были все подсказки. А она вместо этого повелась на примитивный трюк – вместе с Андрой и всеми остальными. Теперь же она была вынуждена смотреть на трупы, крепко примотанные к креслам темными жгутами. На бледные лица, искаженные ужасом, на застывшие в последнем крике рты, на налитые кровью глаза, лишенные век. Сначала Полине показалось, что веки этим людям срезали. Однако, присмотревшись повнимательней, она обнаружила, что тонкая ткань просто растворилась, как под воздействием агрессивной химии.

Все они в момент смерти смотрели на экран. Они не могли иначе, их заставили: скрутили так, что они не могли двинуться, лишили возможности отвернуться, забрали у них веки, которыми они могли бы закрыть глаза. Их вынудили познать истину, чтобы они стали подходящими жертвами.

К ней подошла Андра и тоже остановилась возле трупа.

– Ты скоро сломаешься, – заметила она.

– Как и весь наш мир, – безразлично отозвалась Полина.

– Мы еще не проиграли.

– Разве?

Многие из людей в зале боролись до последнего – как это было на местах предыдущих нападений. Они рвались изо всех сил, стараясь освободиться, но это, конечно, ни к чему не приводило. Они только ломали себе руки и ноги, срезали кожу на лбу, получали глубокие порезы там, где их сдавливали жгуты, и все равно смотрели на экран до последнего вздоха.

– Я не могу понять, от чего они умерли, – тихо произнесла Полина.

– Вскрытие, как водится, покажет. Но я ставлю на кровоизлияние в мозг, так обычно бывает.

Если бы в ее голосе была хотя бы тень насмешки, Полина стала бы первой, кто потребовал сжечь эту ведьму. Однако Андру не забавляли эти смерти, она чувствовала что-то другое, но что – никто сказать не мог. Ее лицо было совершенной фарфоровой маской, охранявшей от мира ее душу.

– Почему именно так?

– Я ведь говорила, что магия – это просто форма воздействия. Здесь у нас, очевидно, было визуальное воздействие. Им показали особый набор образов, который свел их с ума и уничтожил их тела. Видишь, как они рвались из оков? Это не просто от страха. Сначала – да, они были испуганы, но мало кто станет калечить себя, если захочет освободиться. А вот когда им показали это, что бы это ни было, – Андра указала на экран, – они сорвались, запаниковали. Тут уже нашли тех, кто задохнулся от западения языка в горло или захлебнулся собственной рвотой.