Наконец лекарь достаёт из своего потертого чемоданчика бутылек с какой-то жидкостью.

— Я Вам всё же оставлю, мой лорд, одну микстурку. Прошу великодушно простить старика за непреднамеренный обман. Но Вам следует её принимать каждодневно по утрам. Советую ей не пренебрегать. Завтреча ближе к обеду всенепременно буду у Вас. Будем тренироваться. До скорой встречи, мадам, — короткий кивок головы в мою сторону и лекарь нас покидает.

Мы с Марком остаёмся одни. Молчание затягивается.

— Тебе ещё что-то нужно, или я пойду? — не выдерживаю первая.

— Подвинь каталку и можешь идти, — Маркус тянется к колокольчику на тумбочке для вызова камердинера. Кроме него, своего верного слуги Андре, супруг к себе никого не подпускает. Я подкатываю к кровати кресло, которое Сварт отодвинул при осмотре, отхожу к двери и замираю. Марк всё ещё лежит на кровати. Потом приподнимается на локтях, подтягивается к изголовью и принимает сидячее положение. Затем двигается к краю кровати. Опираясь на руки, переносит вес тела на коляску, но несовершенная конструкция коляски, а попросту отсутствие надёжного тормоза, позволяет ей отклонится от траектории движения Маркуса, и он падает с грохотом на пол.

Моё сердце уносится в пятки. Я подбегаю к нему и слышу непечатаемое ругательство.

— Чёртов Андре, где его черти носят!

— Дай мне руку, — протягиваю свою.

Взгляд Марка становится насмешливым.

— Ты действительно собралась поднимать мужика, который втрое тебя тяжелей? Полноте, Поль, — с трудом переворачивается на живот.

— Не хочешь моей помощи, подождём Андре, — пожимаю плечами. Внутри всё клокочет.

— Что-то ты быстро сдалась, Поль. Где же весь твой боевой запал?

Он это специально? Испытывает меня на прочность?

Марк тянет каталку к кровати, я порываюсь помочь, но останавливаюсь под его "убью за три секунды взглядом". Хочешь сам? Давай, вперед! Маркус подползает к кровати, хватается за верёвку, привязанную к опорному столбу с противоположной стороны кровати. Вероятно, это их с Андре обоюдное изобретение. Пытается подтянуть своё тело на кровать. Не с первой попытки и не с третьей у него получается. После повторяет всё действия заново и опускается в каталку.

— Куда подевался, этот с*укин сын? — стискивает зубы. От боли? Злости? — Придётся ходить небритым, — разворачивается в кресле ко мне и спрашивает уже более спокойно: — ну что, Поль? Чем займёмся?

— Чем хочешь, — теряюсь. Я ожидала, что он по обыкновению начнёт выгонять меня, тем более я уже собиралась уходить. Я же застала его слабость, немощь, падение. И даже не высмеял ни за что…

— Ты даёшь мне выбор? — выгибает бровь, — Превосходно. С твоего позволения я им воспользуюсь. Давай начнем с чтения. Что-нибудь увлекательное или полезное. Иди, почитай. В своей, — делает упор на это слово, — Поль, комнате. А я тут, возле окна, подумаю, — и многозначительно смотрит на меня, — в одиночестве.

Козёл. Больше нет слов. Неисправимый козёл!

Я разворачиваюсь и устремляюсь к выходу. Не выдерживаю и громко хлопаю дверью.

Глава 4.

Два года назад.

Бал Лавандоров.

Второй раз с Маркусом я встречаюсь на знаменитом ежегодном балу Лавандоров. Хозяин замка является правой рукой короля, поэтому присутствовать на данном балу считается за честь у одних аристократов, обязанностью у других. Грегори и, вероятно, Маркус были из последних. Грег терпеть не мог "подобные сборища".

К тому же на этом балу собираются по обыкновению всё сливки общества, холостые офицеры и богатые неженатые аристократы. Матери молодых незамужних девиц как только не изощряются, чтобы получить приглашение. Наше раздобыл мой дорогой кузен, за что был расцелован в обе щеки и ни один раз.

Как понимаете, если ты девица на выданье, таким событием пренебрегать не стоит. Мы с Мартой одеваем свои лучшие наряды от известной модистки мадам Дюрсо, что шили ни одну неделю, и отправляемся покорять сердца столичных денди. В этот раз нас сопровождает Грег, так как их мать, моя тетка Марчел слегла с жуткой мигренью.

Замок находится в квартале от королевского дворца и поражает воображение своим величием и роскошью. Расписные стены золотом, огромные картины известных художников, канделябры, огромные залы и лестницы, начищенные до блеска, зеркальные потолки, вышколенная незаметная прислуга. Всё как полагается в непомерно богатом и приличном обществе.

Скажу честно, кричащая роскошь меня несколько угнетает. Воспитанная в простых условиях деревенской жизни, мне и к городу приходится привыкать и привыкать. А здесь и вовсе я ощущаю себя пятым элементом телеги.