Все произошло в одно мгновение: кто-то из шедших навстречу случайно задел меня доской, я потеряла равновесие, запнулась об собственную ногу и шлепнулась ровно по центру их кружка. Некоторые ахнули, другие подвинулись посмотреть, что вздыбило песок.

– О боже! – прошептала я, слишком смущенная, чтобы осознать свой позор. От стыда свело живот, но, очевидно, это было не самое худшее.

Самое худшее случилось, когда я подняла глаза и обнаружила прямо перед собой Мейсона. Его глаза смотрели сверху вниз на меня.

Мне захотелось провалиться сквозь песок, чтобы пляж поглотил меня! Я в прямом смысле слова упала к ногам Мейсона, но, когда встретила его взгляд, увидела в нем не злость, а свет, наполнявший необъятный мир. Его радужки сияли противоречивыми чувствами, как жемчужины, которые под лучами солнца вдруг показывают свои незаметные прожилки. Глаза Мейсона смотрели на меня с искренним удивлением и в то же время с неистовой силой пронзали меня насквозь. И я больше не чувствовала песка. Не было ни океана, ни жары, ни солнца, ни ветра…

– Айви!

Кто-то поднял меня под мышки, и зрительный контакт между нами прервался. Меня словно оторвали от самой себя. Я пошатнулась, когда меня поставили на ноги и тревожно спросили:

– Ты в порядке? Не ушиблась?

Трэвис проверял, нет ли на мне царапин, а я, все еще ошеломленная, вяло стряхивала с одежды песок.

– Нет, я просто споткнулась.

– Точно? – спросил Томми.

– Да, я… На меня наскочил серфер с доской, и… – Мейсон все еще был там. – Я не успела остановиться… – Он был там. – Я в порядке.

Он смотрел на меня.

Я смутилась и опустила глаза. И забыла, что говорила, потому что он молча наблюдал за мной глубокими, непостижимыми, серьезными глазами, в которых я утонула еще до того, как это осознала.

– Эй, а куда ты с этим шла?

Я с трудом очнулась. Томми указывал на гидрокостюм, который я почему-то прижимала к груди. За меня ответил Трэвис:

– Эта сумасшедшая хочет научиться серфингу за один день! Она только что узнала, как выглядят волны, и уже хочет на них забраться!

– Хочешь научиться серфингу? Серьезно?

– Я пытался ее отговорить. – Трэвис умыкнул бутылку лимонада у кого-то проходившего мимо с ящиком. – И она не захотела, чтобы я ее учил.

– О, Айви! – подошла Карли, улыбнулась, взмахнула длинными волосами и протянула мне газировку. – Ты еще не растаяла от жары? Выпей фанты… Трэвис, нет! Это не для тебя. У тебя своя есть! Я видела, как ты спрятал ее за спиной! Жулик!

– Айви хочет попробовать заняться серфингом, – сказал Томми, и Карли замерла.

– Да ты что! Правда? – Она изумленно вытаращила на меня глаза и засмеялась. – И кто инструктор? Надеюсь, не он? – прощебетала она, и я увидела, как Трэвис сразу надулся.

– Нет, хотя у меня многому можно научиться, не только серфингу. Айви сказала, что ее будет тренировать Нейт.

– А Нейт видел, какой сегодня ветер? – спросил Томми. – Посмотрите на эти волны!

Даже Карли, олицетворение оптимизма, повернулась и посмотрела на океан. На ее лице появилась несвойственная ей неуверенность.

– Ты… ты ведь умеешь плавать, да, Айви?

– Конечно, – ответила я, нахмурившись, – у нас в Канаде есть озера.

– Но океан – это тебе не озеро…

– Да ладно, Нейт ее на берегу поучит, и все, – вмешался Трэвис. – Он же все-таки не идиот.

– Нейт сильно себя переоценивает, – пробормотал Томми, но его голос заглушил порыв ветра.

Они начали спорить, что-то обсуждать, и я решила, что пора идти, я и так уже потеряла с ними много времени.

– Увидимся!

Я повернулась, даже не взглянув на Мейсона, и пошла к кабинкам для переодевания, расположенным на невысоком холме, за углом какой-то постройки.

Войдя в первую же кабинку, я повесила гидрокостюм на крючок. И дала себе минуту, чтобы успокоиться. Я посмотрела на руки и заметила, что пальцы дрожат.

Я действительно собиралась прыгнуть в океан верхом на доске? Если подумать, в этом не было ничего страшного. Это немного похоже на охоту в моих краях, она там так же естественна, как учеба в школе, хотя здесь мне никто не поверил бы.

Но в Канаде я следовала нашей с папой традиции. В наших совместных вылазках, в прогулках, в бесконечной лесной тишине был смысл.