— Я люблю всего тебя, слышишь, Арти? Не нужно прятать от меня себя настоящего, — Аркана грустно улыбнулась, глядя в сливовые глаза, накрыла ладонью грудь в том месте, где билось сердце. — И я не буду любить тебя меньше, чем кого-либо, лишь потому что к тебе дольше добираться.

Леди огладила ожерелье и примкнула губами к ключицам, прижимая русала к каменистому берегу спиной. Тот шумно выдохнул, откинув голову и позволяя касаться себя так, как вздумается его госпоже. Она не надеялась, что Самарт оставит свои глупые храбрые попытки, ведь ему всё равно придётся принять человеческий облик, чтобы полететь на Коургу, но… Хотелось доказать ему, что хвост или ноги — каким угодно, но Лотта будет его любить. Омеги постарше это прекрасно знали: Нико с его шелушащейся кожей Лотта не променяет ни на какие богатства мира. От Олли с его рассеченным лицом Аркана даже под дулом бластера не отречётся. У Рэя тоже был хвост, у Тэйки — рога.

Министр ощутила, как по её ногам заскользило что-то холодное и склизкое, обвивая лодыжки нежными кольцами. Она шумно выдохнула, пройдясь губами по худой шее, слушая сбитое дыхание, и хмыкнула, прощупывая пальцами выпирающие лопатки. Вода обволакивала, а рыбий хвост ласково обнимал сильные ноги альфы, помогая удержаться на плаву. Лотта подняла глаза, с удовольствием замечая раскрасневшееся лицо Арти. Тот глубоко дышал, жадно хватая ртом воздух, пока леди тревожила, гладя живот и спину. Ожидание — вот чем она собиралась наказать непослушного невольника, вздумавшего вредить себе.

Она обхватила губами бледный сосок, хитро поглядывая в глаза русала, спустилась ладонями ниже, нащупывая нежную чешую на границе с человечьим и рыбьим телом. Оттянула зубами нежную кожу, перекатывая твердеющую горошинку соска на языке, с чувством довольства ощутила дрожь, пронзившую юное тело. Это правда — Лотта Аркана ни разу за десять лет не подняла руку ни на одного из своих наложников, предпочитая насилию серьёзные беседы и собственную суровость, которая, порой, действовала на рабов лучше, чем любая пощечина.

— Ты не должен вредить своему здоровью так бездумно, ты меня понял? — министр мимолетно задела пальцами паховые плавники, почувствовав, как они ответно колыхнулись. — Арти, я не потерплю ослушания в таком плане. И когда нужно будет принять человеческую форму, это всё будет происходить под присмотром доктора Неццу.

Самарт толкнулся навстречу её ладони, влажно выдохнув. Кажется, мальчишка всецело был обеспокоен её действиями, а не словами. Лотта хищно улыбнулась, отняла руки и метнулась к его лицу, ещё такому юному и невинному, изучая красные от похоти щёки. Альфа огладила пальцами красивые скулы, обвела контур губ, задела нос. Русал только приоткрыл рот, подрагивая от нетерпения. Его течка через месяц, и нужно будет позаботиться о том, чтобы на Коурге ему обустроили комнату с искусственным водоёмом — Лотта подаст заявку перед визитом в конюшниБыло бы разумней назвать денники для степней степнюшнями, но соавтор и автор, посоветовавшись, пришли к обоюдному решению использовать всем привычный термин.. Министр почти что ненавидела себя за то, что из-за её работы Самарту снова придётся пережить трансформацию.

— Если пообещаешь слушаться, я возьму тебя на Коургу. Полетишь со мной на четыре месяца туда, м, Арти?

Тягучий стон отразился от сияющих стен пещеры, когда Лотта снова коснулась паховых пластин, но на сей раз более настойчиво, надавила на нежные чешуйки, ощущая набухающий бугорок. Безумно хотелось нырнуть под воду, но Аркана оставалась на месте, внимательно наблюдая за переменами в лице омеги и чувствуя собственное растущее возбуждение.

— Но это если ты пообещаешь больше не делать этого без вмешательства доктора Неццу, — снова повторила она, томно выдохнув тому в губы и, дождавшись слабого кивка в перемешку с коротким стоном, прильнула к нему, потёршись о мокрое тело обнажённой грудью. — Вот и отлично.

Самарт вжался в каменистый берег, откинув голову и откровенно подаваясь бедрами (или тем, что можно назвать бедрами) ей навстречу. Полость его рта была тщательно вылизана, губы искусаны; Лотта с упоением наминала омежью грудь, щипая чувствительные соски и наслаждаясь тихими стыдливыми стонами. Уступать она не собиралась, поэтому намеренно игнорировала распухшие паховые плавники и твёрдый член, упирающийся ей в живот. Какой нетерпеливый. Особенность анатомии русалов состояла в том, что анальное отверстие находилось спереди, как и у рыб, только чуть ниже и перекрывалось еще одной парой пластин нежного серебристо-голубого цвета. Аркана оторвалась от груди, хитро глянув в полуприкрытые сливовые глаза, и нырнула под воду. Сжала русалочьи бедра обеими руками, чтобы тот ненароком не дернулся, и, если бы не ограниченность в кислороде, облизнулась бы. Считать уродливым то, что сейчас видела министр, невозможно. Пульсирующие плавники раскрылись, обнажая чешуйчатые пластины, а они в свою очередь — возбуждённый омежий член с налитой кровью головкой. От человеческого его ничто не отличало, только небольшие яички покрывала мягкая серебристая чешуйка. Леди на пробу коснулась основания, отняв от бедер одну руку, обхватила двумя пальцами поджавшиеся яички, мягко оттянув. Сердце сделало кульбит, когда Самарт издал хлюпающий стон, из-за толщи воды превратившийся в песню серены. Голос у него был хрустально чистым, таким прекрасным.

Лотта вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, а заодно лицезреть тяжело дышащего Арти, полулежавшего на береговых камнях. Его хвост, обнимавший ноги министра, ослабел и теперь медленно сползал, делая тщетные попытки обвиться посильнее. Леди хмыкнула, игриво задев пальцами бледный живот, скользнула вокруг пупка, продолжая мучить игрой в ожидание. Сама старательно сводила ноги, чувствуя тяжесть возбуждённого клитора. Как-то мимоходом всплыла мысль, что нужно было заканчивать, ведь ещё нужно проведать конюшни, заглянуть к Лойко… Поэтому Аркана скользнула рукой обратно под воду, безотрывно глядя русалу в лицо, и нащупала пальцами нижние пластины, мягко надавив и попытавшись проскользнуть внутрь.

Атлантин взвился, надрывно выдохнув, и мощный хвостовой плавник шлёпнул по воде, рассыпая мириады брызгов. Лотта сосредоточенно нахмурила брови, снова нажав, почувствовала пальцами чешую обратной стороны пластин, такую нежную и мягкую, что аж сердце затрепетало. Арти взвыл от удовольствия, выгнувшись в спине и закинув голову вверх. Его волосы блестели от воды, ракушечное ожерелье отливало перламутром, а лиловые от укусов соски добавляли развратности моменту. Лотта ввела один палец, и, вопреки ожиданиям, её обволокло тепло в контрасте с прохладной водой бассейна. Альфа выдохнула сквозь зубы, а внутри всё оцепенело от удовольствия и восторга.