— Адриан хотел, чтобы я передала это тебе, — говорит она.

Я беру коробку. Она едва заклеена скотчем, так что я открываю ее всего за несколько секунд. Я немного смущена, когда достаю портативный проигрыватель компакт- дисков в черно — белой коробке размером с футляр для компакт- дисков Синатры. Он дал мне музыку?

Я вопросительно смотрю на нее, и она пожимает плечами. — Наверное, он думал, что тебе здесь будет скучно.

Я киваю, бросая взгляд на подарок. — Как Матео выглядел за ужином?

— Ужина не было. Ужины на данный момент отменяются.

При этих словах меня охватывает ужас.

— Я не знала, — добавляет она, указывая на свое платье и туфли. — Держать людей в курсе событий на самом деле не стоит на первом месте в его списке приоритетов прямо сейчас.

— Ну, так ты его видела?

— Я пытаюсь этого не делать, — говорит она, избегая моего взгляда.

Я не хочу спрашивать, но спрашиваю. — Почему?

Наконец, ее взгляд останавливается на мне, в нем слышится легкое обвинение. — Потому что он, вероятно, хочет причинить тебе боль.

Хотела бы я не понимать, но понимаю. История Матео о его отце прокручивается в моей голове, как его отец пытался использовать его мать, чтобы причинить вред своей первой жене. Плохая стратегия, заявил он, поскольку первая жена его не любила. Неплохая стратегия, потому что это бесчеловечно и не то, что вы когда- либо сделали бы с человеком, который вам небезразличен, но и потому, что это не привело бы к тому, что он намеревался сделать — это не причинило бы ей боли.

— Ты это сделал? Спрашивает Миа, скрещивая руки на груди и глядя на меня.

— Нет, — тихо отвечаю я.

— Ничего из этого? Резко спрашивает она.

Не знаю, рассказала ей Франческа или нет, но я слишком устала, чтобы повторять одну и ту же историю. — Он думает, что я трахаюсь с кем- то, кого я даже никогда не встречала, Миа. Это все в его голове.

Какой бы щит гнева она ни обрушила, он соскальзывает, и она, кажется, прогибается. — Он такой чертов параноик. Я же говорила тебе, что это было некрасиво.

Я ничего не говорю с минуту, пытаясь привести в порядок свои мысли. Я не знаю, что ей сказать. Я не знаю, что делать. Мне нужно, чтобы Матео поговорил со мной, но он не поверит ни одному моему слову. Очевидно, он слишком занят, чтобы даже приехать и увидеть меня снова, поскольку прошло целых два дня.

— Иди ешь, — говорит она, кивая на тарелки.

— Я съем это позже.

— Ешь сейчас же. Мне нужно отнести посуду наверх, и я собираюсь отвести тебя на минутку к Лили.

Тогда меня охватывает первый всплеск возбуждения. Я без колебаний хватаю тарелки и с жадностью поглощаю еду. Мой желудок протестующе скручивается, но мне все равно. Как только я с этим заканчиваю, я следую за Мией наверх, пытаясь подавить прилив адреналина.

Свет над лестницей на самом деле режет глаза. Я щурюсь, пока они пытаются привыкнуть, следуя за Мией в помещение для прислуги. Шери тоже там, на ее лице появляется жалость, как только она видит меня. Однако она подбегает к Мии, обращаясь к ней, а не ко мне. — Что ты делаешь, Миа?

— Адриан сказал, что я могу. Это всего на несколько минут, — уверяет она другую девушку.

— Адриан уходит. Тебе следовало спросить Матео, — говорит она.

Миа смотрит на Шери так, словно та сошла с ума. — Да, хорошо, давай я вытащу его из пещеры наблюдения сумасшедшего и спрошу разрешения. Хорошая идея.

— Я просто не хочу, чтобы ты— Она делает паузу, смотрит на меня, затем снова на Мию. — Оказалась в беде, — заканчивает она немного запинаясь.

— Да, я тоже не хочу неприятностей , но у нее есть ребенок, дорогая. Это неправильно. Он мог бы оставить ее в своем крыле с кем- нибудь, кто охранял бы дверь. Он не обязан обращаться с ней как с животным. Я даже не знала, что здесь есть настоящее подземелье, хотя… Она замолкает, смеясь немного безумно. — Честно говоря, я не знаю почему. Я должна была догадаться.

Моя старая спальня пуста, когда Миа ведет меня внутрь. Она разрешает мне принять душ, прежде чем отвести к Лили, и я понимаю почему, когда мельком вижу свое отражение в зеркале. Фу. Отвратительно.

Когда я выхожу, она раскладывает для меня чистую одежду на краю раковины. Они не мои, но я не виню ее за то, что она не захотела пойти в мою спальню, чтобы забрать их для меня.

Спальня Матео.

Расправив плечи, я пытаюсь избавиться от части страха, но понимаю, что такое настроение царит во всем доме. Это напоминает мне последний фильм Диснея, который я смотрела с девочками, — Красавица и Чудовище. Красивый, роскошный замок превратился во что- то темное и унылое, солнце зашло, окутанное густым туманом. Проклят.

Джу сейчас там с Лили, и эмоции захлестывают меня, как автобус. Слезы застревают у меня в горле, когда Лили загорается, подбегая, чтобы обнять меня.

— Мама! Я скучала по тебе.

— Я знаю, детка, — говорю я, миллион раз целую ее в макушку, не отпуская. — Я тоже по тебе скучала.

— Тебе не следует так много работать, — говорит она мне, все еще обнимая меня.

Я вроде как смеюсь, вроде как плачу. Не знаю. Я рада, что она меня не видит. — Я знаю, мне очень жаль.

— Матео купил нам пижамы для Боры и Одри, — объявляет она.