Студенты вмиг оживились, принявшись еще громче перешептываться и с интересом подходить ближе к «сцене». Это же Лорна Гернель! Бургомистрова дочка и «предмет» едва не случившейся дуэли собственной персоной!

Лорна поправила прядь в и без того идеальной прическе и растерянно оглядела собравшихся во дворе людей.

– Что случилось? Вам уже доставили новости? – удивилась она.

– Какие новости, леди Гернель? – Куланн шагнул к ней.

И вдруг вперед, обогнав старого вояку, выскочил взъерошенный Хит.

– Леди Гернель, – выпалил он, – где вы были сегодня утром?

Девушка изумленно воззрилась на него.

– Дома. До обеда выбирала с портным, каким будет мой наряд на День Хедена.

– И… – Хит сглотнул. – Это кто-то может подтвердить?

– Да вся прислуга и мои собственные родители! Я даже разругалась из-за этого со своей почтенной матушкой, потому что она хотела видеть меня в совсем другом платье. А почему вы спрашиваете?

Бедняга Хит по цвету сравнялся с небеленым полотном. На Мэйлира и вовсе было страшно взглянуть.

Он уничтожил свою карьеру, опозорился перед академией – и все это… из-за ничего. Из-за собственной мнительности, слишком богатой фантазии и несдержанности.

Мэйлир сгорбился, спрятав лицо. Как он ушел, никто не видел.

Лорна, по-прежнему не понимавшая, что происходит, раздраженно всплеснула руками.

– Ай, все это точно может подождать! Я не просто так к вам мчалась, а хотела первой сообщить крайне важную новость, которую только что доставили моему дражайшему отцу!

– И что же случилось? – вновь спросил Куланн.

Девушка выдержала паузу, заставив всех к себе прислушаться, и торжественно произнесла:

– Король умер!

Вся академия жужжала, как растревоженный пчельник. Правитель умер! Что же теперь будет?

Король Серен успел процарствовать не так уж долго. Он взошел на трон всего три года назад, после смерти отца, и не слишком заботился о государстве, предпочитая проводить время на балах. Монарх был молод – двадцати трех лет от роду, и в академии болтали, что нравом он отличался легкомысленным и вздорным. Вот, например, Силвейна якобы вышвырнули из Грифоньей стражи и вообще из столицы потому, что Серен приревновал его к своей жене, молодой королеве.

Наверное, слухи о характере были правдивы, потому что король не позаботился об одной из главных своих обязанностей – не дал стране наследника.

Трон могла занять и королева – при условии, что она сумеет перетянуть на свою сторону аристократию и удержать власть в кулаке. Правда, почти вся академия в этом сомневалась, потому что жена Серена была не старше нас, студентов, то есть слишком юна и неопытна.

Еще на корону претендовал дядя короля, хотя в его шансах тоже многие сомневались. И еще всегда мог неожиданно выдвинуться какой-нибудь влиятельный лорд, который захватит власть и станет основателем новой династии. Среди студентов назывались какие-то имена, но я их не запоминала.

Это для них, аристократов, все может измениться. Чей-нибудь родственник сидел на обочине, а теперь станет королевским казначеем, советником по торговле или займет еще какую-нибудь хлебную должность во дворце. Или, наоборот, кто-то из студентов не знал бед, а теперь на его род ополчатся из-за того, что к власти пришли его давние враги.

Для меня все останется так же, как и было. Одна радость – в этой суматохе все забыли о Силвейне и дурацкой дуэли. Хотя следовало признать, что для покровителя сегодня история сложилась лучше некуда. Ну да, он отказался принимать вызов, едва не замарал честь, но ведь сразу выяснилось, что его оболгали!

И только я, пока все оживленно обсуждали, кто следующим наденет корону Аэнвина, не могла перестать думать о дуэли. Вернее, об одной детали.

Паутина. Откуда она взялась?

Я была уверена, что мне она не почудилась, однако форма Мэйлира была чистой. Позже я осмотрела свою и тоже не нашла там следов тех липких нитей, которые ощутила на своих руках.

Так бы я и махнула на это, если бы в памяти не всплыла похожая картина. Нити вроде этих я видела в Туманном венце, когда мы с Силвейном первый раз поднимались на Орлиную Голову. Тогда я мгновенно забыла об этом, поддавшись восторгу от возможности увидеть грифоньи гнезда. А теперь вспомнила не только это, но и где я наталкивалась на нечто подобное.

Предчувствие подсказывало, что это важно. Потому я улизнула от Силвейна, пытавшегося меня остановить, тихонько ушла от однокурсников, которые в запале дискуссий этого не заметили, забрала учебники и закрылась в своей комнате. Забралась в кровать с ногами, укрылась пледом и…

Раскрыла книгу.

Там, в учебнике по географии, а еще в моих воспоминаниях, лежали ответы на вопрос, который меня здорово тревожил.

И сделала я это вовсе не потому, что мне теперь было стыдно показываться на глаза Силвейну. «Тарен, а как же я!» Дурацкий вопль эхом звучал в ушах, не давая покоя. Что теперь все о нас будут думать? Я поморщилась. Уж лучше сосредоточиться на призрачных нитях, чем на этом.