Я приподнимаюсь на локтях, когда Шон берет одно из чистых кухонных полотенец из стопки и вытирает им лицо. Он протягивает его мне, но замирает, а потом я слышу, как кто-то спускается по лестнице.

Я пытаюсь оттолкнуться от столешницы, стягиваю свои теперь бесполезные шорты, чтобы прикрыться. На кухне включается свет, прежде чем я успеваю привести себя в порядок.

Логан стоит в дверях. Его взгляд сразу падает на нас, он выглядит довольно равнодушным, даже когда Шон прислоняется к стойке, чтобы скрыть свою эрекцию. Наверное, совершенно очевидно, что мы не просто болтали в пять утра.

— Господи, чувак. Теперь я должен Эйдену денег.

Логан приберегает большую часть своего осуждения для брата, едва взглянув на меня. Я поворачиваюсь и направляюсь к боковой двери кухни, прежде чем смущение настигнет меня.

Вместо этого возникают другие ощущения. Что-то раскалывается, и я чувствую, что стою на грани своих снов и обычной реальности. Появление Логана напомнило мне обо всем, что чуть раньше я была готова отложить в сторону.

Шон, может, и чудовище, которого жаждало мое тело, но он все еще мой бывший муж.

19

Шон

— Ребята, папа когда-нибудь говорил с вами об узлах?

Я задаю вопрос себе под нос, слова едва слышны.

В маленьком бутике одежды есть и другие люди, но двое со сверхъестественным слухом смотрят на меня с почти одинаковым выражением ужаса и недоверия. Логан, в наполовину застегнутом, наверное, пятом по счету пиджаке, который он примерил, хмурится выразительнее, чем обычно. В магазине отличный выбор, и много, как мне кажется, винтажных выпускных платьев в пластиковых защитных пакетах.

Это не тот вопрос, который я когда-либо планировал задать, но я начинаю чувствовать, что мне немного не хватает извилин в мозгу. Не то чтобы я думал, что найду их у своих братьев, но я бы умер, прежде чем спросил маму или Лору.

Впрочем, мои братья — не намного лучший вариант.

— Эй, чувак, мы не говорим об этом, — тут же отметает вопрос Эйден, его слова звучат шипением, когда он оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что больше никто в магазине меня не слышал.

— Нам не нужно было брать тебя с собой, — бормочет Логан, снова поворачиваясь к зеркалу.

Я был в разгаре работы, скрючившись на корточках между диваном и журнальным столиком, на котором установлен мой ноутбук, когда меня втянули в очередную подготовку к свадьбе. Несколько человек пришли украсить дом, и мама усадила нас в джип Эйдена и сказала не возвращаться, пока у всех нас не найдется что-нибудь подходящее, чтобы надеть на знаменательный день Логана.

— Извините, позвольте мне просто погуглить пубертат у оборотней, — я усмехаюсь и закатываю глаза, чтобы прогнать собственное смущение.

— Ненавижу это, ненавижу, ненавижу этот разговор, — бормочет Эйден, беря одну из красивых подушек с дивана в примерочной. Он плюхается на сиденье, накрывая голову подушкой.

— Прекрасно, не бери в голову.

Логан сбрасывает пиджак и снимает другой с вешалки. Он дергает головой, чтобы откинуть волосы с лица, когда начинает застегивать этот, и смотрит на меня в зеркале. Он равнодушно подталкивает:

— И ты заговорил об этом, потому что…?

Если бы кто-нибудь, кроме Логана, застал нас с Элизой на кухне раньше, я бы подумал, что он ведет себя немного холодно по отношению ко мне. Но с Логаном всегда было несколько сложно что-либо сказать.

Он прекрасно понимает, что мне нужно держать руки подальше от Элизы. Она этого хочет. Я этого хочу. Вернее, она этого хотела, но, похоже, она передумала, и теперь, возможно, все зависит от моей способности сказать ей «нет», и если это все, что меня сдерживает, я не знаю, как мне удастся продержаться рядом еще несколько дней.

Учитывая тот факт, что мой узел появляется каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, я более чем сбит с толку.

Теоретически, я должен быть одержим поиском своей пары. То есть, если верить всем историям, что рассказывали дальние кузены во время встреч, именно так это и происходит. Возможно, в этом столько же правды, сколько в их городских легендах об одичании. И все же, нет никакого смысла в том, что все, о чем я могу думать, — это она.

Как опыт, как ощущение, эти мысли казались неуместными на фоне остальной религиозности, которую внушили мне мои родители. Как неподходящая заплатка, наспех пришитая к большому гобелену. Это только потому, что у нас была связь? Не волчья, сверхъестественно заряженная связь, конечно. Но раньше мы были едины.

Я же не могу быть настолько придурком, чтобы неправильно понимать смысл мистической пары, предназначенной судьбой, не так ли?

Однако объяснять все это посреди бутика подержанной одежды — это слишком.