Летом в ледовые моря шли десятки транспортов с грузами для Заполярья, Якутии, Дальнего Востока. Караваны возвращались из Арктики с сибирским лесом и ценными ископаемыми. Родина поручила полярникам превратить Северный морской путь в нормально действующую водную магистраль.

Арктическая навигация 1939 года началась успешно: в конце июля первый караван судов, шедших на восток, миновал пролив Вилькицкого. Навигацией руководил Иван Дмитриевич Папанин; вместе со штабом он находился на борту линейного ледокола «Сталин».

Флагманский ледокол с машиной мощностью в десять тысяч лошадиных сил, построенный на ленинградских верфях, впервые вышел в плавание предыдущим летом. Под командованием капитана Воронина осенью 1938 года он пробился в тяжелых льдах за восемьдесят третью параллель, повторив рекорд свободного плавания в высоких широтах, установленный за месяц до того «Ермаком». Конечно, суда, зажатые льдами и дрейфовавшие вместе с ними, бывали и севернее, но по доброй воле ни один пароход или ледокол не забирался в район за четыреста двадцать миль от полюса.

Июльским вечером на линейном ледоколе взвились сигналы отплытия, в тусклом солнечном свете затрепетали флаги.

Мурманск спал. Проводить ледокол собралась небольшая группа горожан. Матери и жены полярных моряков, прощаясь с близкими, напоминали: «С Диксона или Тикси обязательно отправь письмецо». Давно ли арктических путешественников провожали с горестными вздохами и слезами! На наших глазах полярные походы стали обыденными.

Ледокол шел широким заливом. На мостике Папанин оживленно беседовал с Михаилом Прокофьевичем Белоусовым. Стройный, красивый тридцатипятилетний капитан со всеми держался одинаково ровно и вежливо. Вдумчивый, уравновешенный, корректный, он четко и коротко отдавал приказания. Трудовую жизнь Михаил Прокофьевич начал рядовым землекопом. С десятилетним опытом штурмана дальнего плавания он перешел в полярный флот и принял командование «Красиным», только что закончившим поход к челюскинцам; это был комсомольский ледокол — вся его команда состояла из молодежи. Белоусова увлекла борьба со льдами. Он изучал их свойства, особенности, законы дрейфа; когда необходимо идти напролом; когда выгоднее отступить и выбрать обходный путь; когда вернее всего — выждать…

Скалистые берега Кольского полуострова расплылись за кормой. Ледокол резал волны Баренцева моря. Мы вышли на трассу Северного морского пути. Таинственный Северо-восточный проход! Легендарная дорога к сокровищам Китая и Индии. Веками великая арктическая магистраль слыла страной ужасов и ледяной смерти. Четыре столетия привлекала она и алчных хищников, и честолюбивых искателей славы, и бескорыстных ученых-одиночек. Те, кому посчастливилось невредимыми вернуться на Большую землю, рассказывали диковинные истории и, смешивая быль с небылицами, самыми мрачными красками описывали полярные моря: нагромождения льдов, туманы, дьявольский холод — пройти невозможно, и возврата оттуда нет!..

Сколько безумных надежд развеялось в Ледовитом океане, сколько безымянных могил скрыто под снежным саваном Заполярья! Века миновали после гибели участников морской экспедиции, в страданиях и тоске умиравших у берега Мурмана, с которым мы только что расстались… То была английская экспедиция под командованием Хьюга Уиллоби, посланная «Обществом купцов-изыскателей» на поиски Северо-восточного прохода. Три корабля в 1553 году вышли на восток и достигли «Мурманского моря». Осенью два судна встали на зимовку у восточного Мурмана. Спустя год их случайно обнаружили русские промышленники. Суда казались покинутыми. Но на палубах и в каютах лежали трупы, их насчитали шестьдесят пять. Все английские моряки, среди них и Уиллоби, погибли от холода и цинги. Лишь одному кораблю удалось добраться до «Московии» — в устье Двины… Еще несколько десятилетий «Общество купцов-изыскателей», переименованное в «Московскую компанию», безуспешно пыталось найти кратчайший морской путь в страны Востока.

Семнадцатое и восемнадцатое столетия ознаменовались крупнейшими географическими открытиями русских землепроходцев и мореплавателей. Они прокладывали дороги во льдах, открывали земли, проливы, бухты. Но и после Великой Северной экспедиции морской путь из Атлантики в Тихий океан через арктические моря оставался недоступным.

Летом 1878 года из шведского порта Гетеборг отправился в полярные моря пароход «Вега» с экспедицией исследователя Адольфа Эрика Норденшельда, организованной при поддержке сибирского коммерсанта и общественного деятеля Александра Сибирякова. За двенадцать с половиной месяцев «Вега» прошла весь Северный морской путь, но… с вынужденной девятимесячной зимовкой во льдах Колючинской губы, на подступах к Тихому океану. Это, вероятно, и склонило Норденшельда к мнению, что арктическая водная магистраль «едва ли будет иметь действительное значение».

Шли десятилетия. Иногда среди ледяной пустыни появлялся одинокий корабль: путешественники стремились к полюсу или продолжали поиски пути вдоль побережья Ледовитого океана. К северу от Новосибирских островов погибла «Жаннетта» — корабль американской экспедиции Де Лонга. В высокие широты проник Фритьоф Нансен на «Фраме». Долго дрейфовал со льдами и корабль Руаля Амундсена «Мод».

Русские суда «Таймыр» и «Вайгач» после нескольких попыток и вынужденной зимовки совершили первое в истории сквозное плавание Северным морским путем с востока на запад — из Тихого океана в Атлантику.

Экспедиции эти дали много ценного, расширили знания о полярной стране. Но великая водная магистраль, пройденная на всем протяжении только «Вегой», «Таймыром», «Вайгачом» и «Мод», не подчинилась воле человека: на пути кораблей природа воздвигала неодолимые ледовые преграды, вынуждая мореплавателей долгие месяцы зимовать где-либо у Сибирского побережья.

В советские годы речь шла уже не о проходимости Северного морского пути, а о том, чтобы совершать сквозные плавания без зимовки, за одну навигацию — в летние месяцы, когда ледовая магистраль бывает более доступной для судов.