— Если эта встреча была не первой... — робко предположила мисс Эванс.

— Тогда почему не написать «в обычном месте» или «в обычное время»? Конечно это мелочи, но в целом записка выглядит неубедительно. Сомневаюсь, что это предложение встретиться.

Пение наконец смолкло — женщина молча развешивала белье, девочка вернулась к домашнему заданию, мужчина закурил очередную сигарету. В комнате тоже воцарилось молчание. Катинка пыталась сообразить, что все это означает для Карлайона.

— Но, мистер Чаки... инспектор, какое это имеет отношение к мистеру Карлайону? Почему он должен был бросать записку? Назовите мне хоть одну разумную причину.

— Чтобы избавиться от нее.

— И для этого он бросает ее прямо рядом с телом жены?

— Причуда ветра, — пожал плечами Чаки.

— Фактически, прямо ей в руку?

— Если только она была у нее в руке.

— Но мисс Эванс говорит...

— Знаю. Поэтому я и спрашиваю, уверена ли она в этом.

Катинка нетерпеливо барабанила кулачками по столу.

— Зачем мистеру Карлайону избавляться от послания, написанного таинственной Амистой?

— Моя идея состоит в том, — сказал мистер Чаки, — что оно, возможно, не было написано Амистой.

— Мисс Эванс отпрянула в сторону, словно кошка, забавляющаяся с игрушкой, с которой решила обращаться как с врагом — казалось, она вот-вот ринется вперед, задрав хвост трубой.

— Тогда кто, по-вашему, его написал? — медленно спросила Тинка.

— Возможно, сам мистер Карлайон, — ответил инспектор Чаки.

Катинка вновь забарабанила кулачками по столу.

— Говорю вам, это почерк Амисты. Полагаю, теперь вы скажете, — с горечью добавила она, — что мистер Карлайон был автором всех ее писем — что он все это время был Амистой.

— Очень может быть, — кивнул Чаки.

Как только полицейские удалились, Катинка поспешила вниз к броду. Мисс Эванс отправилась разносить молоко, но Тинка в случае надобности могла подобрать юбки и перейти реку — после двух погожих дней уровень воды должен был понизиться. Ей нужно было предупредить Карлайона о подозрения полиции, что тот заманил жену к пропасти запиской. Но у подножия холма небольшая толпа привлекла ее внимание. У берега стояла лодка, с которой полицейские грузили покрытые тканью носилки. Собравшиеся негромко переговаривались друг с другом, а мужчины обнажили головы, когда носилки подняли на холм и поместили в полицейский фургон. Карлайон с бесстрастным видом прошел мимо, не замечая ее, и сел в другой автомобиль вместе с полицейскими.

Как только машины свернули за угол, Дей Трабл скрылся в местном пабе и вскоре появился вновь, вытирая рот рукой. Миссис Лав подошла к Тинке, а Дей, направляясь к броду, остановился рядом с ними.

— Вот и вы мисс Джоунс! Как поживаете, девочка моя? Нам с миссис Лав вас здорово не хватало в «Пендерине»...

Эта вспышка дружелюбия убедила Катинку, что порция, выпитая Деем в пабе, явно была не первой за сегодняшний день.

— Мне приказано возвращаться, — продолжал Дей. — «Не пускайте в дом никого из этих чертовых журналистов, ~ велел мне мистер Карлайон. — А если эта мисс Джоунс снова сунет сюда нос...» Ну-ну, не сердитесь, мисс Джоунс.

— Дей, я хотела повидать мистера Карлайона. Полиция — этот Чаки — задавала мне очень странные вопросы. Они вбили в свои ослиные головы, что мистер Карлайон... ну, что он мог желать ей смерти.

— Вы имеете в виду, что он столкнул ее в пропасть, мисс? — холодно отозвался Дей. — Не обращайте внимания. Они всегда так говорят.

— Что значит всегда? Разве у нее была привычка падать со скалы?

— Нет, но ведь был тот несчастный случай...

Сердце Тинки на момент перестало биться.

— Ради бога...

— Естественно, ходили сплетни — ведь она была богатой девушкой.

— Да, но какой ему был смысл лишать жену ее красоты? — Тинка сделала паузу. — Понимаю — предполагали, будто он собирался убить ее и подстроил несчастный случай?

— Было расследование, мисс Джоунс. Прибыла целая куча французских полицейских в забавных фуражках с галунами.

— А кто-нибудь видел катастрофу?

— Вскоре подъехал мотоциклист. Мистер Карлайон как раз пытался отнести жену к дороге. Мотоциклист говорил, что он был бледен как смерть и повторял снова и снова: Лучше бы это был я...» Но на нем не было ни царапины, а она... Неудивительно, что начались разговоры.

Дорога под их ногами круто спускалась к реке; на другом берегу возвышалась Брин-Кледд — Меч-гора с темнеющей на склоне, подобно свежей ране, Таррен-Гоч — Красной Пропастью. Но Катинка мысленно находилась в других горах, под голубым, как на почтовой открытке, небом Ривьеры, где дымились обломки перевернутой машины, а мужчина с бледным лицом твердил: «Лучше бы это был я...»

— Как же люди жестоки, Дей, если они могли даже подумать...

— Но ведь это всего лишь глупые лягушатники, — отозвался Дей Трабл. — «Человек не всегда умирает, когда его машина опрокидывается, — сказал я им. — Она была такая хорошенькая, а он ходил вокруг нее на задних лапках — каждый день дарил ей цветы и всякую всячину... К тому же она богата, а никто не убивает курицу, которая...» Опять я разболтался! — От него исходил сильный запах пива. Тинка наблюдала, как он нетвердой походкой спускается к реке.