— Вот! Слова не мальчика, но мужа! Идёмте, любезный!

Мы прошли в угол палатки, где за банальными желтыми ленточками стояли оружейные шкафы. В них стояли те же укороченные винтовки «Смирнова, образца 19–24», что и в общем зале. И так же богато украшенные. Судя по всему, организаторы просто взяли несколько винтовок из шкафа и выставили напоказ «охотникам».

Расхвалив прекрасную подготовку и сопроводив дядюшку обратно к бочке с вином, я подошёл к Петру. Тот вертел в руках монструозный арбалет. Как бы тоже не для обороны крепостной стены. Поскольку в руках его удерживать, ну-у не знаю…

— Слышь, заговорщик, дело есть!

— Говори, я весь внимание, — но что характерно, арбалет не положил.

— Оружие для охоты вон в тех шкафах. Я могу аккуратно, если кто отвлечёт эту толпу, стволы им погнуть. Чуть-чуть, незаметно, градуса на два. Так навскидку не определишь, а попасть из них можно будет только себе в жо…

— Я понял, куда, — Петя отложил арбалет и лучезарно улыбнулся: — Сейчас организуем!

Он стремительно выбежал из места сборища охотников. Интересно, куда, и что он тут собирался организовать? Опять шабаш какой-то?

Но через пять минут Витгенштейн вернулся, и не один. Слуги тащили за ним пять ящиков.

Пётр вышел на середину шатра:

— Господа, я хотел предложить это лучшее шампанское уже после охоты, но видя столь блистательную компанию, подумалось: «А почему бы не выпить сейчас?» И не нашёл внятного ответа на этот вопрос. Итак, выпьем за скорую свадьбу князя Багратиона! — и хлопнул пробкой в свод шатра.

Эффект превзошёл все мои ожидания. Вскоре у ящиков собралась вся толпа. Звучали цветастые тосты. И даже те молодые парни, что всерьёз собирались охотиться, казалось, от всей души желали Серго удачи и счастья. Пока все были сосредоточены на шампанском, я подошёл к оружейным ящикам. Теперь самое сложное. Нагреть середину ствола, быстро. А следом неравномерно охладить. Неравномерное расширение чуть искривит ствол. Поведёт его вверх и влево, скорее всего. Главное — не переборщить, а то вообще разорвёт трещиной. Прошёлся по всем выставленным винтовкам. Потом не поленился где надо охладить или нагреть, а то вдруг кто внимательный заметит.

Но горцы шумно добивали шампанское, и даже мне не удалось отвертеться от бокала. Друг я Багратиону или где?

Наконец на улице зазвучал звук рога. Настолько мощный, что я даже специально потом ходил, смотрел — из чего? А не слабо! Трёхметровая дура на специальной треноге. И ладно бы это было… ну не знаю… изделие. Так нет, настоящий рог! Чего-то желания узнать, у кого из животных такое выросло, у меня не было.

Оказалось — сигнал на общий сбор.

Желающие поохотиться на жениха собрались у шатра невесты, где им прямо из привезённых на специальной тележке оружейных ящиков выдавали винтовки. Специально убедился, что давали кому попало и как придётся. Никто ничего не выбирал. И слава Богу. Потом важный, пузатый дядька выдал из запечатанного ящика по две обоймы патронов. Как и было обещано, каждому на десять выстрелов. Голубые, светящиеся пули выдавали артефактную суть. Хотя, если вспомнить, у нас в университете (на боевом слаживании) патроны не светились. Может, это какие особые?

Мы с Петром получили своё оружие и боеприпасы и отошли от общей толпы.

— Ну, успел?

— Вроде, успел. Я серединку ствола раскалил, потом как попало охладил… Должно немного повести, ну так, чуток… Слушай, а что за патроны?

— Там вроде стан и пятно краски, исчезающее. Нам же Серго объяснял, забыл?

— Не забыл. Ладно. Вместе пойдём?

— Ага, хотя я за этими гавриками хотел присмотреть… Но если ты стволы…

— Заткнись! Чем меньше о этом говорим, тем лучше.

ОХОТА

Дружною толпой охотники спустились с холма. По сценарию охоты, Серго сотоварищи должны были прорываться к Дашкиному шатру по фронту в три километра. И вроде, невеликое расстояние, а всё изрезано мелкими оврагами, ямами и так густо заросло кустами… Ни одной полянки… прям даже не знаю, как бы я на подобном месте по-настоящему охотился? Тут же зверя не заметишь, пока он сам на тебя не выскочит. А если это оборотень, то может уже и поздно быть.

— Слушай, Пётр, я что-то затупил: а как оборотни будут обозначать, что охотник поражен? У нас ружья, а у них?..

— А никак. Просто — прорвались, невесту сволокли, победа…

— Чего-то это как-то…

— В чужой монастырь, — пожал плечами Витгенштейн, — как ты понимаешь, со своим уставом соваться… Традиции — они такие.

— Ну, традиции так традиции.

Мы присели около полузаросшего валуна, и я принялся заряжать винтовку. Пётр так вообще положил свою на валун и задумчиво подбрасывал в руке обойму.

— Ты чего?

— Да вообще не хочу стрелять. Шутки ради — ещё куда ни шло, но по другу, когда он к любви своей прорывается…

— А говорил: традиции… Давай так: как стрелять начнут — тупо в небо всё высадим? Как салют Багратиону, а?

— А это идея! — Витгенштейн радостно подпрыгнул и, конечно, уронил обойму, которая звякнула о валун и отскочила в траву. — Ой!

— Чего «Ой!», помогай искать давай! Артефакты, дорогая вещь наверное… ойкает он тут, растеряша, ядрёна колупайка!

Пока мы ползали в траве, ища рассыпавшиеся из обоймы патроны, к нам подошёл припоздавший Иван.

— Вы чего по траве лазиете?