— Я — угроза? Ты совсем с катушек слетел?

Внешне негодую, но внутри начинает ворочаться противный червячок сомнения. В его словах есть логика, если он не врёт. Но это означает… что со мной что-то не так. Но что?

Прикасаюсь к своему зачарованному амулету. Да, Академия приняла меня, позволила заключить контракт. Но дара во мне как не было, так с тех пор и не проявилось, зато его магия бушевала во всей красе.

И какая, к демону, из меня угроза?!

— Ты очень уверен в себе, Дариус, не так ли? — шиплю, задетая за живое его обвинением. — Перецеловал половину Академии, прежде чем прийти сюда?

— Нет.

— Ясно.

— Я и так знаю ответ, Шерман. Я не мог потерять контроль!

— Всё бывает в первый раз.

Он снова приближает ко мне лицо.

— А ты? Уверена в своей непричастности, строптивая гордячка? Или боишься, что всё повторится?

— Я не боюсь, — произношу резко, вжимаясь в шкаф, насколько возможно. — Просто не хочу, чтобы ты… прикасался ко мне.

По лицу Кая пробегает тень. В золотистых глазах мелькает недоверие, сменяющееся злостью. Ему не понравился мой ответ? Ну разумеется. Такое раздутое самолюбие просто не в силах пережить отказ, тем более от какой-то жалкой простолюдинки без магии.

Он как будто собирается что-то сказать или сделать, но в этот момент раздаются шаги.

По характерному «цок-цок-цок» узнаю пришедшую ещё до того, как она появляется из-за стеллажа.

— Кай? — изумлённо-возмущённый голос Моран врезается между мной и Каем, будто трещина идёт по стене.

Он прожигает меня взглядом.

— Ты хотела убедиться? — рычит мне в лицо. — Ну так любуйся, Шерман!

Кай резко разворачивается, притягивает ничего не понимающую Моран к себе и впивается в её губы.

Моран даже не пытается сопротивляться, мгновенно растаяв под напором Кая. Я машинально вздрагиваю и напрягаюсь, но ничего не происходит: стихия не вырывается, чтобы напасть на Лионеллу и объять пламенем с головы до ног.

А в памяти у меня совершенно не к месту всплывает совсем другой поцелуй — наш. Губы покалывает, как в тот раз, когда к ним прикоснулся Кай, так что приходится крепко сжать их, избавляясь от странных ощущений. В животе становится щекотно, а сердце отчего-то стучит быстрее.

Кай отрывается от Лионеллы и вспарывает меня острым взглядом.

— Довольна? — рыкает и, отпихнув ошарашенную Моран, уходит, вытирая рот ладонью.

Хмуро смотрю ему вслед. Лионелла подаётся за ним, окончательно сбитая с толку.

— Кай!

Он не откликается. Моран поворачивается ко мне, замешательство на её лице сменяется подозрительностью. А затем в зелёных глазах вспыхивает торжество. На губах расцветает победная ухмылочка.

— Так-так. Наша пустышка наконец сломалась и пополнила ряды влюблённых дурочек. — Она складывает под грудью руки и окидывает меня оценивающим высокомерным взглядом. — Неплохо, Шерман, ты продержалась дольше всех. Хотя в итоге всё равно пришла к закономерному финалу.

Отвращение и протест во мне смешиваются с искренним недоумением. В голове не укладывается, как она может быть так спокойна и самоуверенна, зная, что парень, в которого она влюблена, бегает за каждой юбкой. Неужели она правда не осознаёт своего положения? Или её действительно всё устраивает?

О Боги, да какое мне дело! Видно, женская солидарность опять взыграла, спелась с моей врождённой тягой к справедливости.

Оправляю одежду и протягиваю руку ладонью вверх:

— Моё кольцо.

— Не поняла, — вздёргивает бровь Моран.

— Вы оба получили, что хотели. Дальше продолжайте свои извращённые отношения без меня. Но сначала верни мою вещь.

Моран вынимает из кармана красного пиджака серебряное кольцо и зажимает двумя пальцами, самодовольно демонстрируя мне.

— Ты об этой штучке? — Она небрежно подбрасывает его на ладони и вновь прячет в карман. — Я решила оставить её у себя.

Проклятье! Когда же это всё кончится?!

— Выходит, ты не только воровка, но ещё и лгунья, Моран, — цежу холодно.

— А ты ожидала, что я тебе всё спущу, нищебродка? — злобно шипит Лионелла. — Думаешь, я не поняла, чем ты тут занималась? Целый месяц крутила задом перед моим парнем, а теперь, когда он тебя отверг, пытаешься привлечь его внимание. Ничего у тебя не выйдет, дрянь бездарная, уяснила?

Во все глаза смотрю на неё. Ни одно оскорбление меня по-настоящему не трогает, и единственное, чего мне хочется, это покрутить пальцем возле виска. Впрочем, уже пора принять и смириться с тем, что у Лионеллы изуродованные представления о любви.