– Я знаю, не успела снять. Извините, - напряженно цедит, не сводя с меня прищуренных глаз. Будто боится, что нападу.

Наощупь находит свое кольцо, надевает его на цепочку на шее и прячет под блузкой. Подумав, застегивает верхние пуговицы, упаковывая себя по самое горло. Проследив за её неловкими действиями, я неровно отрываю листок из блокнота, пишу на нем свой номер, стараясь выводить цифры разборчиво, а не врачебным почерком.

– Я вспомнил, что у тебя нет моего телефона, - протягиваю Амине записку, которую она берет за уголок. – На случай, когда тебе потребуется помощь. Лучше выучи, если опять останешься без денег и сумки посреди дороги.

– Но я ни о чём вас не просила…

– Такие, как ты, обращаются, когда уже поздно, - мрачно чеканю, и она меняется в лице. Выглядит оскорбленной.
– Что по поводу твоих родителей, Амина? Их нет? Или по каким-то причинам они не могут тебя принять?

Поздно понимаю, что задел её за живое. Может, и к лучшему – быстрее очнется. Иногда надо хорошенько встряхнуть жертву, чтобы пробудить желание жить и бороться.

– Пожалуйста, хватит! Вы позволяете себе лишнее, - фыркает она раздраженно, подскакивая с места и упираясь сжатыми кулачками в край стола. – Вы ничего обо мне не знаете, чтобы делать какие-то выводы.

– Так расскажи, я именно за этим здесь, - выпаливаю как на духу, но от моего откровения Амина отшатывается, испугавшись ещё сильнее.

– Вы преследуете меня? – сводит брови к переносице. – Это что-то нездоровое.

– Согласен, - задумчиво бросаю, мысленно ругая самого себя. На хрена лезу? Какого чёрта уехать не могу? Даже после того, когда мне прямо указали на выход.

Повисшую тишину разрывает стук в дверь. На пороге появляется кто-то из сотрудников. Я не запомнил имен подчиненных – был сосредоточен на Амине.

– Герман Янович, вас вызывают в смотровую, - сообщает запыхавшаяся девушка в медкостюме и маске, спущенной на подбородок.
– У пациентки начались схватки раньше времени.

– В смысле, раньше времени? – подрываюсь на ноги, а Амина взволнованно оглядывается.
– Преждевременные роды? Сколько недель?

– Срок в норме, тридцать девять с половиной… Я имею ввиду, что плановое кесарево назначено на послезавтра, а она…

– Ребёнку виднее, когда появляться на свет, - выплевываю с усмешкой. В нашем деле иногда лучше не идти против природы, а подстраиваться под нее, аккуратно помогая. Тогда больше шансов, что она отдаст дитя целым и невредимым.

– Но.… - округляет губы в форме буквы «о». – Тазовое предлежание. Готовить роженицу к экстренному кесареву, да? – гнет свою линию, как зашоренная.

– Стоп, мать вашу! – повышаю тон, но вздрагивает только медичка. Амина даже бровью не ведёт. Наверное, начинает привыкать ко мне. Зато внимательно слушает наш разговор, включаясь в работу.
– Вам тут не курсы кройки и шитья. У меня сама родит.

Широкими шагами пересекаю кабинет, на пороге запинаюсь и оборачиваюсь.

– Амина, переодевайся – и за мной, - строго приказываю.
– Только быстрее, иначе они без нас половину роддома перережут, им только волю дай.

– Поняла, Герман Янович, - охотно отзывается она, демонстрируя собранность и опыт.
– Дайте мне пару минут.

Срывается с места, вихрем пролетает мимо меня, задев плечом, и с горделивой осанкой направляется к медсестринской. Опешив на секунду, я с улыбкой смотрю ей вслед. Начинаю понимать, что имела в виду моя бабка. Несмотря ни на что, в Амине чувствуется внутренняя сила.

Эта девушка особенная.

Не раскисает, хотя буквально минуту назад мне казалось, что она на грани. Падает и поднимается, набивает шишки и идет дальше. Это вызывает уважение и кое-что ещё, о чём мне думать рановато. Ни одна баба меня так не цепляла, как она – чужая жена, с которой я почти не знаком.

Сработаемся точно, а остальное – решим в процессе.

Неделя спустя. Предложение

Амина

Герман вызывает противоречивые чувства…

Как врач он профессионал. Буквально на следующий день после того, как он принял естественные роды у сложной пациентки, весть об этом разнеслась по всему отделению – и к нему буквально выстроились очереди из будущих мамочек. Даже деньги предлагают, но принципиальный доктор взяток не берет. Неудивительно, ведь в Германии он в день зарабатывает больше, чем здесь за месяц. Демин ни в чем не нуждается, но всё равно непонятно, зачем остался?

Как человек Герман добрый, честный и внимательный. Как руководитель – строгий и резкий. Немного смущает, что в особо острых ситуациях он совсем не по-немецки грубо ругается, но я научилась это игнорировать. Зато четко знаю, когда что-то идет не так, и могу экстренно отреагировать. Наверное, поэтому он берет меня на все операции, будто по-настоящему доверяет.

Работать с ним легко, мы понимаем друг друга с полуслова, постоянно дежурим вместе, будто Демин специально составил свой график так, чтобы попадать на мои смены. С другой стороны, это несложно, ведь я практически круглосуточно нахожусь в больнице, лишь бы реже встречаться с мужем.