– Может, нашей? – поправляю, выгнув бровь. Он мрачнеет, а я невозмутимо занимаю свое место за столом. Марат всегда сидит во главе, а я рядом, со стороны сердца, которого у него нет.

– Пусть так, - цедит через силу.
– Я предлагаю обратиться в частную клинику…

– Туда, где лучший гинеколог – мужчина? – как бы невзначай напоминаю.

– Исключено! – рявкает, хлопнув ладонью по столу, а затем добавляет мягче: - Ты же знаешь…

– Да, поэтому бы хотела и дальше наблюдаться у своего врача при больнице, - отвожу взгляд, как будто Марат может прочитать мои мысли.
– Конфиденциальность она гарантирует.

– Хмм, я кому угодно рот заткну деньгами или другим способом, - рычит, чернея от злости. Смотрит на меня исподлобья. – С подружками не трепись об этом.… дорогая, - добавляет, смягчая посыл.

– Откуда у меня подруги, Марат? – усмехаюсь нервно. – Я, кроме дома и работы, ничего не вижу. Кстати, мне пора на смену…

– Я подвезу, - мгновенно вскакивает с места.

Это не забота, а контроль. После моих слов о разводе муж ни на шаг меня не отпускает, готов выполнить любую мою прихоть, хотя я ничего не прошу, ведёт себя преувеличенно трепетно и внимательно, незаметно затягивая удавку на моей шее. Спасает только работа, но ее надолго не хватит.

– Пятиминутка! – заговорщически шипит Лана, как только я переступаю порог отделения. Не позволив мне переодеться, накидывает халат на плечи и тащит за руку в ординаторскую.

– В выходной день? – удивленно свожу брови к переносице. – Что-то случилось в отделении?

– Сплюнь, - суеверно оборачивается через левое плечо. – У нас новый акушер-гинеколог, хочет познакомиться с коллективом.

– Прекрасная новость, - хмыкаю свободно. – Нам как раз не хватало дежурантов. Доктора зашиваются.

– Заведующая в панике…

– Почему? – спотыкаюсь на ровном месте и замедляю шаг в недоумении.
– Она же так долго искала подходящего кандидата, который согласился бы за копейки пахать за троих, но при этом был бы профессионалом, - усмехаюсь, вспомнив нереальные запросы начальницы. Подчиненные ее терпеть не могут, я отношусь с настороженностью, и только Марат всегда находит с ней общий язык. Наверное, я бы даже приревновала его, если бы умела и… по-настоящему любила.

– Нашла на свою голову, точнее, ей навязали. Теперь Богомолова боится, что новенький ее подсидит, причем в самое ближайшее время, - бубнит коллега сквозь стиснутые зубы, озираясь по сторонам, чтобы никто не подслушал.

– Не смеши. С ее-то связями… - недоверчиво качаю головой.

– На каждый вес найдется противовес. Говорят, этот из-за границы, сложные операции там проводил, мамочек и деток с того света доставал…

Неуместные воспоминания отрывистыми вспышками мелькают в сознании.

Непроглядная ночь, пустынная дорога, проливной дождь… Новорожденная малышка в сильных, напряженных руках. Каменное, лишенное эмоций мужское лицо, беззвучные ругательства, произнесенные одними губами, уверенные действия и… благодатный детский крик.

Прогоняю четкий образ, который преследует меня все эти дни. Не понимаю, почему я не могу забыть Германа? Возможно, потому что он подарил мне надежду. Чем скорее я выброшу его из мыслей, тем легче мне будет жить дальше.

– Ты так восхищенно его описываешь, будто в ординаторской нас ждет сам бог, - скептически ухмыляюсь, когда мы останавливаемся у входа в кабинет.

Лана вежливо стучится и толкает дверь, пропуская меня вперед. Бросает в пасть тигру, малодушно выглядывая из-за моей спины. Застываю на пороге, и сердце пропускает удар прежде, чем я вижу… его, будто срабатывает шестое чувство. В груди разливается нечто неопределенное, похожее на холодные потоки дождя, который свел нас однажды. Не понимаю, как реагировать…

Герман тоже узнает меня, но ведёт себя так непринужденно, словно ждал этой встречи, и лишь на дне его зрачков мелькает напряжение, а также что-то ещё.… необъяснимое, но волнующее.

– Что ж, - выдыхает он с едва уловимой ухмылкой. Хриплый голос вибрацией прокатывается по венам. – Теперь, когда все в сборе, можем начинать. Надолго вас не задержу, прекрасно понимаю, как много у вас работы. Точнее, уже у нас, - отвернувшись от меня, опирается бёдрами о стол и берет в руки планер.
– Для начала представлюсь – Герман Демин.

– А по отчеству? – вкрадчиво доносится из толпы.

– Хм, можно без… - слегка теряется мужчина, закатывая рукава рубашки и открывая увитые венами, жилистые предплечья.
– Там, откуда я приехал, это не принято.

– А у нас субординация. Вы же в России, - дерзко вклинивается Лана, и я аккуратно толкаю ее в бок. Если слухи подтвердятся, не хотелось бы, чтобы она вылетела с работы, когда Герман станет заведующим.

– Согласен. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом.… - приятно улыбается, демонстрируя знание русских пословиц, которые с его специфическим акцентом звучат непривычно. Догадываюсь, откуда это в нем – бабушка Стефа привила любовь ко второй родине. Невольно улыбаюсь, и наши взгляды вдруг пересекаются. Он смотрит на меня с непривычным теплом, от которого все тело охватывает жаром, но при этом сохраняет строгий тон, адресованный подчиненным. Важно представляется: - Герман Янович.