Прежде чем он решит, что остановиться — это правильный поступок, я втягиваю его в рот, заключая Дома в тёплую, влажную ласку.

Не слишком глубоко. Но достаточно. Он стонет и валится обратно на подушки, сдаваясь. Правильно. Теперь я командую.

Пока я работаю ртом, его бёдра дают осторожные, молчаливые просьбы проникнуть глубже. К сожалению, минет и приступ астмы — не лучшее сочетание, так что я ограничиваюсь неглубокими, мучительно дразнящими движениями. Зато компенсирую это твёрдым всасыванием его чувствительной головки.

Дом срывается в поток грязных слов, его пятки вдавливаются в матрас, мышцы пресса напрягаются.

— Чёрт. Я сейчас кончу. Блядь, Мэдди.

Я позволяю его члену выскользнуть изо рта, но продолжаю работать рукой, грубо поглаживая его в том темпе, который он сам мне показал.

Второй ладонью я осторожно обхватываю его яйца, дразня их лёгкими, игривыми сжатиями.

С моего ракурса я вижу, как этот всегда сдержанный мужчина разваливается передо мной. Его мощные руки хватаются за изголовье кровати, бицепсы напрягаются. Дыхание обрывается, спина выгибается. А потом его член дёргается в моей ладони, заливая мои пальцы и его грудь горячей спермой.

Я наслаждаюсь каждым моментом.

Руки Дома бессильно падают по бокам, его грудь судорожно вздымается, он жадно вдыхает воздух, глядя на меня с непроницаемым выражением.

Когда я отпускаю его член, Дом резко втягивает воздух — почти сердито.

Медленно я переползаю вверх по его телу, зависая над ним на четвереньках, обнажённая, волосы падают по бокам его лица, создавая вокруг нас тесное, интимное пространство.

— Как тебе такое доказательство? — голос у меня нарочито невозмутимый.

Он тут же обхватывает меня, притягивая к себе, и завладевает моим ртом в жгучем, требовательном поцелуе.

Я одновременно смеюсь и стону.

— Нет! — воплю, когда он наконец переключается на мой подбородок и шею. — Мы теперь какой-то спермобутерброд! Всё доказательство размазано по мне!

— Я хочу, чтобы доказательство было на твоих сиськах, — бормочет он, прижимаясь губами к бешено пульсирующей точке на моей шее.

И, чёрт возьми, этот человек получает, чего хочет.

В конце концов мы принимаем душ вместе, находим внизу обед вместе и устраиваемся в гостиной у камина.

Снег идёт слишком сильно, чтобы даже думать о том, чтобы сегодня выехать в Северную Дакоту. Сандра предлагает нам забронировать комнату ещё на одну ночь, и мы соглашаемся.

К сожалению, для меня это не совсем отпуск.

Я устраиваюсь на полу с ноутбуком и старым пазлом с птицами, который раскопала для меня Сандра. Открываю рабочую почту и стараюсь не офигеть от количества непрочитанных писем.

Обещаю себе: за каждые пять ответов — одна деталь в пазл.

Рассыпаю кусочки на кофейном столике и принимаюсь разгребать электронный завал.

Дом сидит позади меня на диване для обмороков, его ноги по бокам от моего тела, в руках вчерашняя газета.

Эти руки я теперь знаю намного лучше.

Стараюсь не думать об этом, иначе случайно напечатаю что-нибудь непристойное в ответ маркетинговому отделу.

Но он не облегчает задачу.

Дом делает самое развратное, что может сделать мужчина: носит серые спортивные штаны. Я не могу удержаться, постоянно заваливаюсь в сторону, прижимаясь к его голени, впитывая тепло и мягкость ткани. Каждый раз, когда я это делаю, его мышцы напрягаются, затем расслабляются, и мне кажется, что я чувствую лёгкое, почти невесомое прикосновение к волосам.

Когда временно покорённая гора писем тает, а пазл заканчивается, я помогаю Дому разгадать последние несколько слов в кроссворде.

А затем мы незаметно ускользаем наверх. Дом спрашивает, какие позы лучше всего подходят для моего дыхания. И щедро практикует каждую из них со мной. Между раундами декадентского секса мы говорим о всякой ерунде, которая ничего не значит, но заставляет нас улыбаться.

Мои фанфики. Его бейсбольные лиги. Секонд-хенды, где я нахожу лучшие свитера. Голубь, который постоянно наблюдает за ним, когда он жарит мясо на гриле.

Я дразню его, целую и обещаю себе, что не влюблюсь в него снова.

Это идеально. Но и хрупко.

Ни один из нас не упоминает прошлое, будто боится, что всё это рухнет под тяжестью воспоминаний.

Мы заключаем негласный договор — жить в нашем снежном пузыре секса и забыть обо всём остальном настолько надолго, насколько сможем.

— Мэдди, ты вообще слышала хоть слово из того, что я сказала?

Я уставилась на лицо Памелы на экране компьютера и поняла, что в какой-то момент за последние десять минут мой мозг просто отключился. Не то чтобы то, что она говорила, не было важным. Честно говоря, я вообще без понятия, о чём шла речь — возможно, она просто перечисляла список покупок. Проблема в том, что с тех пор, как я вернулась из Южной Дакоты на прошлой неделе, мне катастрофически сложно сосредоточиться.