Блин.

Из-за того, как напрягается Дом, я понимаю, что он бы выбрал другое определение. Но какое? Есть ли вообще в мире ярлык, который можно на нас повесить?

Я игнорирую, как у Джереми глаза становятся по-настоящему круглыми, и продолжаю:

— Дом. — Я тянусь назад и хлопаю его по животу, надеясь, что этот жест выглядит хоть немного успокаивающим. — Это Джереми. Один из моих лучших друзей.

— Ты о нём ни разу не упоминала, — голос Дома звучит ровно. Слишком ровно.

Я замечаю, как лицо Джереми едва заметно меняется — вспышка боли, мгновенно спрятанная за привычной широкой улыбкой.

— Неудивительно, — легко отвечает он, шагая ближе и перекидывая руку мне через плечи, а затем целуя меня в висок. — Мэдди — это закрытая книга, пока ты не заслужишь её доверие.

Дом, возможно, не считает этот жест дружеским.

Всё выходит из-под контроля. Почему я просто не рассказала всем обо всех заранее?

Ах да.

Потому что не хотела, чтобы друзья знали, что я до сих пор не отпустила парня, в которого влюбилась в девятнадцать. И не хотела, чтобы Дом знал о моей жизни, потому что до Северной Дакоты я была на сто процентов уверена, что он исчезнет из неё, как только путешествие закончится.

Я хватаю Джереми за руку и, не раздумывая, затаскиваю его в квартиру, закрывая за нами дверь. Поворачиваюсь к Дому — и натыкаюсь на холодную, отстранённую маску на его лице.

— Джереми живёт этажом ниже. Со своим парнем, Карлайлом. Мы не спали друг с другом уже несколько лет, потому что мы просто друзья.

Не уверена, поможет ли это, но добавляю:

— К тому же секс у нас был так себе.

Джереми громко вздыхает и возмущённо щурится.

— Как ты могла сказать этому горячему мужчине, что я посредственный в постели? Хотя бы сказала, что я был неплох.

Дом медленно кивает.

— Рад познакомиться, Джереми.

— Взаимно, Доминик.

Джереми опускает руку с моих плеч и чуть склоняет голову, пристально разглядывая мужчину, стоящего в моей кухне. Когда он снова заговорит, в его голосе нет ни тени обычного флирта — только искренность:

— Мне жаль из-за Джоша. Я встречал его всего несколько раз, но он был одним из тех, кого трудно забыть.

Что-то в осанке Дома смягчается. А я вдыхаю через нос, будто в комнате резко стало меньше воздуха. Я чувствую взгляд Джереми, но уклоняюсь от него, прячась на кухне.

— Ты пришёл за едой? Я собиралась сделать начос, — бросаю я через плечо.

Повисает тяжёлая пауза. Затем…

— Я бы не отказался.

Я достаю ингредиенты из холодильника и решаюсь сделать всё по-нормальному — нарезать овощи, а не просто вывалить сальсу на гору сыра и чипсов.

Джереми садится на табурет у кухонного острова, а Дом опирается на столешницу рядом с разделочной доской. Он не мешает, но определённо давит своим присутствием.

И, конечно же, первым нарушает молчание Джереми.

— Ты тут, чтобы отговорить Мэдди от безумной идеи взбираться на гору в Айдахо в одиночку?

— Это хребет, — машинально поправляю я. — Я не покоряю целую гору.

— Я еду с ней, — спокойно говорит Дом.

Чёрт.

Джереми замолкает настолько надолго, что я поворачиваюсь проверить его реакцию.

— Ты едешь в Айдахо? С Мэдди? — Он переводит взгляд с меня на Дома. — Это что, новый план?

— Нет, — Дом пожимает плечами. — Мы обсуждали это несколько месяцев.

Дерьмо.

Я стискиваю зубы, чтобы не застонать. Джереми умный. Да, он любит прикидываться легкомысленным флиртующим болваном, но на самом деле очень внимательный.

Нахмурившись, он не сводит с меня взгляда, но говорит Дому:

— А в Южную Дакоту ты тоже с ней ездил?

— Да, — Дом не задумываясь кивает.

— Канзас?

— Да.

Джереми знает список всех штатов. Я рассказала ему и Туле той ночью, когда они пришли в мою квартиру после похорон Джоша. Он мог бы перечислить оставшиеся, но уже нет смысла. Он и так понял, что я ездила с Домом в каждую поездку.

Что Дом — не единственный, от кого я скрывала правду.

В глазах Джереми на мгновение вспыхивает боль, прежде чем он прячет её за широкой, непринуждённой улыбкой.

— Ну, это хорошо. Я рад, что у Мэдди был кто-то, кому она доверяет, чтобы разделить с ним эти поездки.

Больно.

Звучит доброжелательно, в его голосе даже есть искренность. Но я слышу подтекст. Джереми думает, что я ему не доверяю. Не настолько, чтобы рассказать всё. И он прав, да? У меня был целый год, чтобы объяснить ему и Туле, в чём заключалась последняя просьба моего брата. Что это задание было не только моим, а нашим с Домом.