Античные, средневековые и более позднего времени ученые, мудрецы и поэты — даже сэр Френсис Бэкон, основатель индуктивной логики, который постоянно сожалел о своих прошлых ошибочных рассуждениях, — все они повторяли одну и ту же оригинальную байку, существующую до сих пор и ставшую уже чем-то вроде клише. Все они твердили, что в африканских водах проживало на редкость злобное существо, которое рыдало фальшивыми слезами, и на это покупались добрые, доверчивые путешественники. Лицемерное же чудовище набивало несчастными свой желудок. Под этим фантастическим животным, обладавшим повадками, которые мог придумать только человек, обычно подразумевался «жестокий, коварный крокодил». И такое столь бессовестное поведение стало называться «крокодиловыми слезами».

На самом деле все не так уж драматично. Просто из-за жаркого тропического солнца кожа и ороговевшие чешуйки Мамбы подвергаются сильному испарению, и временами кровь у него становится слишком соленой. Почкам его не под силу переработать всю лишнюю соль, поэтому оставшуюся соль выделяют глазные железы в виде огромных, но абсолютно невинных капель соленой воды. «Слезы, праздные слезы! — может воскликнуть Мамба вместе с Теннисоном. — Цена их мне известна».

Около глаз крокодила имеются крохотные наружные слуховые отверстия с подвижными клапанами, которые закрывают уши, когда Мамба уходит под воду. Наличие их не послужило возникновению какой-нибудь идиотской сказки, но их использовали просто в диких целях — на них навешивали золотые серьги.

В течение всей трехтысячелетней истории Египта в храмах приверженцев культа Себека, бога с крокодильей головой, в особых водоемах содержались эти рептилии. Ручных и любезных крокодилов кормили с рук освященной человеческой плотью и украшали драгоценностями — вешали им в уши изысканные золотые серьги и надевали на перепончатые лапы браслеты с каменьями. Сие религиозное братство провозглашало златоглазых животных символом золотого солнца. Некоторые, самые рьяные, почитатели бога-крокодила считали его самим Ра, великим солнцем. Тем не менее у этой секты существовали и противники, которые объявляли Себека и его священных крокодилов драконами — демонами ночи, или крылатыми змеями, — эта идея была заимствована у вавилонян и иудеев — и, дабы выразить дракону-демону свои презрение и ненависть, оскорбительно называли его «Вонючей Рожей».

Увы, на это причина у них существовала.

На каждом конце нижней челюсти Мамбы расположены очень активные мускусные железы. Вместе с еще одной парой таких же желез, находящихся в клоаке под хвостом, они выделяют на редкость едкий запах в те моменты, когда крокодил испытывает гнев, страх или возбуждение. Вонь мускуса в сочетании с запахом тухлятины из пищевода производит отвратительное зловоние, исходящее изо рта, — «несвежее дыхание», как говорят в телевизионных рекламах, — плюс несвежий запах тела, плюс несвежая репутация.

«На мой вкус, — отмечал известный гурман — приверженец дичи сэр Самуэль Бейкер, — нет ничего отвратительнее, чем мясо крокодила. Я перепробовал почти все, но мясо крокодила, хотя я и взял его в рот, проглотить не сумел. Сочетание запахов тухлой рыбы, гнилого мяса и мускуса — это блюдо для эпикурейца».

Лично я с ним не согласен. Я тоже перепробовал почти все, в течение долгих месяцев обедая гусеницами, термитами, червяками, личинками жуков, мышами и крысами, то есть всем тем, что составляло скромное ежедневное меню конголезских пигмеев. Кроме того, я ел потто, трубкозубов, панголинов, ящериц, змей и все остальное, что попадало в котел. Таким образом, абсолютно свободный от предубеждения к еде, я сообщаю следующее: мясо крокодила совсем не похоже на тухлую рыбу, оно безвкусное и слегка попахивает мускусом. Большая часть местного населения с удовольствием поглощает мясо Мамбы и съедает его целиком. А мы, между прочим, не «эпикурейцы».

Цивилизованный народ терпеть не может запах мускуса, если только он не является компонентом ароматных духов, но сами крокодилы предпочитают его в неразбавленном виде. Мускусные железы важны не только для выражения чувств страха или ярости, главная их функция проявляется сильнее всего во время сезона засухи, который для крокодилов становится периодом полового сношения.

Розоватые железы у самцов крокодила, — впрочем, у самок тоже, но в меньшей степени, — раздуваются, выделяя огромное количество мускуса, запах которого заполняет все вокруг. Этот запах постоянно присутствует над крокодиловыми тропами и даже под водой, так как, ползая по дну озера или реки, Мамбы касаются его челюстями и хвостом, поэтому изо рта и клоаки выделяется мускус. Очевидно, крокодилы следуют по собственному запаху, будто огромные собаки, обнюхивающие фонарные столбы, до тех пор пока не собираются в группы. И тогда, но всегда по ночам, они начинают ухаживать.

Делают они это очень жестоко, в отличие от спокойных самцов аллигаторов во Флориде и Луизиане. Самке аллигатора приходится брать инициативу на себя: она ворчливо предлагает себя и дразнит на вид скучающего самца. Самка же крокодила пассивно наблюдает с отмели за тем, как самцы устраивают несусветную, прямо-таки мезозойскую драку и звуками, запахом, действиями демонстрируют свою половую мощь.

Ревя, рыча и молотя по воде лапами, самцы доводят себя до высшей стадии возбуждения. С каждым глубоким, клокочущим, напоминающим барабанную дробь ревом их распухшие железы источают мускус, наполняя и воду и воздух запахом сексуального возбуждения. Затем, чуть ли не сходя с ума от миазмов и собственных гулких криков, самцы начинают драться, нанося при ном друг другу страшные и даже смертельные раны. И бьются они вовсе не ради благоволения той или иной самки; нет, создается впечатление, что это яростное сражение должно подвигнуть всех самцов и самок в округе на действенное спаривание.

Когда самец-победитель приближается к одной из ожидающих самок, она обычно встречает его заигрыванием, но оно, впрочем, длится недолго. Она поднимает из воды голову и шею, издавая при этом скрипучий стон. Потом они спариваются, прижавшись животами друг к другу, как киты и дельфины.

Самка оплодотворяется посредством ввода в ее клоаку примитивного органа, похожего на пенис, который выступает из клоаки самца, сходный по структуре с мужским членом, каким обладают некоторые виды птиц, например утки, гуси, страусы и дрофы. У него нет внутреннего канала, как у настоящего пениса, а только глубокий желобок, который тянется по длине всей поверхности. Но он способен на настоящую эрекцию, в отличие от примитивных мужских половых органов ящериц и змей, поэтому крокодил в состоянии даже насиловать им. В том случае, если самка недостаточно возбуждена, самец иногда швыряет ее на спину на песок и совершает половой акт насильно, пользуясь своими весом и мощью.