Словно скинув маску, он расслабился и спокойно сказал:

— Госпожа не может выйти за него замуж. Если он мешает, разве не лучше избавиться от него?

Сердце Юй Линси сжалось.

Она вспомнила ту картину, что видела под аркой лунных ворот: Нин Инь стоял у пруда, холодно наблюдая за тем, как Сюэ Цэнь барахтался в воде. На его лице играла эта же радостная, но бездушная улыбка.

Вот он — настоящий Нин Инь, которого она знала.

— Значит, ты столкнул его в пруд, зная, что он не умеет плавать? — Юй Линси спросила, с трудом сдерживая боль в груди.

— Нет.

— И снова врёшь!

— Попытался убить его не я. Он не стоит того, чтобы я пачкал руки, — с насмешкой ответил Нин Инь.

Если бы он сам взялся за дело, Сюэ Цэнь уже давно был бы мёртв.

— Но ты хотел, чтобы он умер, — голос Юй Линси задрожал.

— Да, — коротко признался он.

— Почему?

— Семья Сюэ не сможет тебя защитить.

— Только из-за этого? — Она не могла поверить своим ушам.

— Если ты выйдешь за него, тебе придётся оставить меня. — Нин Инь сложил руки за спиной, его голос оставался равнодушным: — А ты обещала, что никогда меня не бросишь.

Юй Линси наконец поняла, что значила его фраза под дождём: «Вэй Ци всё понял».

Он осознал, что, чтобы остаться рядом, ему не важно, сколько жизней придётся оборвать. Главное, чтобы это избавило его от помех. Даже если он сам не совершит убийство.

«Этот сумасшедший! Он всё такой же, как в прошлой жизни — совершенно непостижимый!»

Когда она нашла его и привела в дом, у неё были сомнения и подозрения.

Тем не менее она думала, что его добродетель — хоть и притворная — может быть полезной. Пусть он льстив и говорит сладкие речи, главное, чтобы он стал опорой для будущего семьи Юй. Маленькая ложь казалась не такой уж значительной.

Однако она не ожидала, что он окажется насквозь гнилым и пойдёт на такое, чтобы навредить тем, кто ей дорог.

— Виноват в этом только он сам, — с холодной усмешкой произнёс Нин Инь. — Слишком глупый, чтобы понять свои возможности. Хотел тягаться с наследным принцем, не имея на это сил. Решил назначить встречу у пруда, не умея плавать. Его смерть — это самое ценное, что он мог предложить.

Глаза Юй Линси покраснели от сдерживаемых слёз. Это была не только ярость, но и глубокое разочарование.

После вспышки гнева её охватило ледяное спокойствие. Она едва слышно рассмеялась и спросила:

— Ты такой способный... Следующий, кого ты убьёшь, — это я?

Нин Инь наклонил голову, серьёзно обдумывая её слова. После небольшой паузы он ответил:

— Я никогда не причиню тебе вреда. Я же говорил: ты единственный человек, который ко мне хорошо относился. Я готов сделать для тебя всё.

Юй Линси уже не могла различить, где в его словах правда, а где ложь.

— Значит, когда ты из последних сил гнался за моей каретой, ты уже знал, кто я? Ты осознал, что дом генерала принесёт тебе выгоду, и решил рискнуть своей жизнью, чтобы разжалобить меня?

— Да.

— На весенней охоте ты присматривал за лошадьми. С твоими способностями и внимательностью ты не мог не заметить, что в корме была проблема. Моя лошадь внезапно взбесилась и бросилась в галоп, а из всех ты один сумел меня догнать. Это тоже твоих рук дело? — в её голосе зазвучала сталь.

— Нет, — спокойно ответил он.

— Но ты знал, — с горечью сказала Юй Линси, догадавшись, что он мог не только знать, но и подлить масла в огонь.

— Да, — его голос оставался ровным.

На его лице не было ни тени раскаяния, словно всё, что он сделал, было таким же естественным, как дышать или спать.

— Ты хоть раз пожалел об этом? Испытывал угрызения совести?

— Никогда.

— Ты! — Юй Линси вспыхнула от ярости и резко подняла плеть.

Нин Инь не шелохнулся, его губы изогнулись в лёгкой, насмешливой улыбке.

Что ему плеть? В прошлом его били безумно куда сильнее, и он давно привык к боли.

«Ну и пусть. Пусть это станет концом этой скучной игры», — подумал он.

Однако плеть, поднятая так высоко, так и не опустилась.

Глаза Юй Линси покраснели, она смотрела на Нин Иня, а в её взгляде бушевала буря эмоций.

Она вспомнила слова, сказанные ею днём: «Раз уж я тебя нашла, ты моя ответственность». Её память вернулась к сладко-горькому привкусу крови на скале и ко всему, что связывало их прошлую и нынешнюю жизни.

Её рука с плетью задрожала, словно весила тонну.

Тишина. Только ветер играл в листьях.

Наконец, Юй Линси зажмурилась, и плеть с силой хлестнула не по Нин Иню, а по её собственной ладони.