— Хорошо, мама, — не стала спорить девушка, осознавая, какие потери им всем пришлось пережить. — Мне всегда не хватало матери.

— Я стану тебе матерью, Мегги, — повторила она обещание. — А ты люби моего сына и дай мне внуков.

— Дам.

Пока в Гейл-Прайори был погружен в траур, в Гленнарис пришла добрая весть, которая облетела замок и все дома, ставя горячих шотландцев на уши. Лаэрд встряхнулся и стал кипеть изнутри, проснувшись от спячки. Он не просто рассердился, он взъярился, когда узнал, кто посмел нанести ему удар в самое сердце. Проклятый англичанин! Враг! Украл его старшую дочь, и он ответит ему за каждую минуту страдания Мегги. Он его порвет голыми руками.

В доме Ангуса стоял просто гвалт, от которого хозяева мечтали сбежать, куда подальше. Дункан изощренно издевался над младшими братьями, платя им за годы шуток той же монетой. Поэтому кузены узнали последними о хороших новостях.

— Дядя Ангус! — в дом буквально влетел раскрасневшийся Роберт, переводя шумно дыхание.

— Что с тобой, сынок? — обеспокоенно спросил он.

— Мегги! — закричал он звонко, заставляя братьев забыть свои свары. Отец получил известие от Даниэля Фергюсена.

— Где она? — быстро спросила Мэри.

— В Англии у графа Мартингейла, — ответил подросток. — Он ее похитил!

— Я убью его! — прорычал Коннор, остервенело найдя общего врага, которого ненавидели все разом. Дункан же был более спокоен и не выдавал эмоций, владеющих им, но они были. Он просто прикрыл глаза:

— Когда выезжаем?

— На рассвете.

Теперь братья сплотились против одного человека — графа Мартингейла, который должен был ответить за их сестренку. Они надумали всего, но к правде не приблизились, просто им не хватило на такое воображения. Родным Мегги не могло даже в кошмарном сне присниться, что она влюбилась в сассенаха и выскочила замуж. Они бы точно начали сами биться головами о стены. Но до прозрения было еще далеко. А путь до Ноттингема был неблизким, да еще по вражеской территории, но они собирались его преодолеть в рекордные сроки.

Постепенно жизнь в Гейл-Прайори вошла в обычное русло. Леди Джулия не пережила смерть дочери, но смирилась с нею. Мегги присматривала за свекровью и попросила служанку всегда быть при вдовствующей графине. Утро было холодным и пасмурным, но в замке было тепло.

На завтрак спустились все, не желая сидеть по комнатам. Стряпуха приготовила овсянку, от которой никто не отказался. Мегги с аппетитом принялась есть, а вот леди Джулия… Эдвард с жалостью посмотрел на мать, она заметно осунулась, в волосах появились новые седые пряди, но огонь в глазах не угас. В них светилась надежда.

— Уверена, что выдержишь поездку к Риане?

— Не волнуйся, Эдвард, — попросила она. — Я устала сидеть в четырех стенах.

— Делай, как считаешь нужным, — разрешил Чилтон. — Томас отвезет тебя.

Они не успели закончить завтрак, как в столовую вбежала перепуганная до смерти служанка, готовая отдать душу прямо на пороге.

— На тебе лица нет, — прикрикнула на нее леди Джулия. — Что тебя напугало?

— Там… там… — задыхалась она, тыча пальцем за спину.

— Что там? — терпеливо спросил граф.

— Дьяволы! — запричитала она, прижимая руки к груди, крестясь и снова сжимаясь. — Они такие огромные! На них юбки! Господи! Что же будет?

— Как считаешь, дорогая, — приподняв бровь, спросил Эдвард, внимательно глядя на жену, — не могли ли твои родственнички пожаловать сюда?

— Все может быть, — невозмутимо ответила она.

— Мегги! — громовой голос проникал сквозь двери и стены.

— Отец! — прошептала она трясущимися губами и закрыла глаза. — Он очень сильно разозлился, Эдвард.

— Что прикажете делать, милорд? — вежливо уточнил стражник.

— Открывай ворота, Адам, — вздохнул Чилтон. — Не могу же я оставить на улице родных?

Мужчина ринулся выполнять приказ хозяина, надеясь, что шотландцы не начнут убивать их всех, когда познают всю правду.

— Давай выйдем во двор, любимая, — предложил мужчина. — Нужно встретить твоего отца.

— Я с вами, — твердо заявила его мать.

— Лучше не надо, мама, — попросил Эдвард. — Сначала мы с Мегги.

— Я не знаю, что ожидать от отца и братьев, мама, — поддержала мужа девушка.

С сомнением вдовствующая графиня позволила детям выйти на улицу, но сама незаметно подошла к входной двери, которую предусмотрительно оставили приоткрытой, чтобы леди Джулия могла свободно подслушивать и подсматривать. Эдвард слишком хорошо знал собственную мать, вот и облегчил ей жизнь, чтобы потом не получить уже от обеих. Ему нравилось, что женщины нашли общий язык, стали родными друг другу, но умом понимал, что против него они тоже будут выступать вместе. Вот он и не лез на рожон, предпочитая голову на плечах, а лицо без царапин. У него и так назрел диспут на кулаках, который тоже хотелось свести на нет.