Блядь. Почему я решил, что можно уехать? Я не должен был этого делать.

Если я сожму телефон сильнее, треснет экран. Я потерял представление о мире за пределами этой машины.

Я проверяю трекер, чтобы убедиться, что она все еще дома, хотя я уверен, что так и есть. Я так зол, что почти ничего не вижу. Она не может отправиться туда, пока меня нет в городе. Она знает, что я пытаюсь защитить ее.

Она, блядь, знает.

Я снова нажимаю на кнопку вызова, зная, что это ничего не даст. Затем я отправляю сообщение, которое, как я знаю, бессмысленно.

Я: Ответь на мой чертов звонок, Эверли.

Может, мне стоит вернуться?

Не было никаких упоминаний ни о том, во сколько она уезжает, ни о месте - только то, что мероприятие в городе, - а это значит, что я могу еще какое-то время оставаться здесь и наблюдать за своей целью. Посмотрим, не появится ли этот придурок.

Проходит час, прежде чем я перестаю с маниакальной настойчивостью проверять свои сообщения. Оставшееся время я пытаюсь уговорить себя не поддаваться панике, не сводя глаз с гостиничного номера.

Остаток ночи на парковке царит тишина, что, вероятно, к лучшему, поскольку в моей голове идет война. Сотня голосов требует внимания:

Чего ты ждешь? Тащи свою задницу обратно и скажи ей, что она никуда не пойдет.

Но это городское публичное мероприятие. Гаррисон может присмотреть за ней. С ней все будет в порядке.

Слушай, тупица, она не просто так не обсудила это с тобой, ей плевать, что ты думаешь. Пойми намек.

Успокойся, блядь. Это не так уж и важно.

Она определенно умрет, как только выйдет из квартиры.

Может, ты слишком контролируешь ее. Возможно, она оценит, если ты будешь ей немного доверять.

Да, этот последний голос - просто пиздец. Игнорировать.

К восходу солнца я отправляю Гаррисону сообщение, чтобы он приехал сюда и занял мое место. Парня, которого я жду, все еще не видно, а я не могу сидеть здесь весь день и гадать, что происходит с Эверли.

Перед тем как выехать на шоссе и направиться на север, я отправляю ей сообщение:

Я: Скоро увидимся.

Еще рано, когда я ступаю на потрескавшийся асфальт возле комплекса Эверли. Благодаря моему приложению для отслеживания я уверен, что она еще дома, но в нашей текстовой переписке нет ничего, кроме гребаной тишины.

Я медленно вдыхаю, наполняя легкие утренним туманом с привкусом выхлопных газов. Я не выспался, раздражен и, судя по взглядам, которые на меня бросали, когда я забегал в мини-маркет за кофе, выгляжу так же дерьмово, как и чувствую себя.

Боже, помоги следующему человеку, который…

Мрроууу.

Через несколько парковочных мест от меня кот, которого приютила моя девочка, трется о заднее колесо серебристого Porsche.

– Привет, котик.

Он смотрит на меня, как на идиота.

– Ты случайно не видел Пчелку сегодня утром? Она мне не отвечает.

Не обращая на меня внимания, он направляет свои пушистые яйца на колесо, задирает хвост и поливает его струей мочи.

Уф, не хотел бы я быть владельцем этой машины…

Стоп.

Когда я получше разглядываю водителя, у меня возникает непреодолимое желание дать коту «пять». Джаспер Кросс сидит с телефоном в одной руке и стаканом дорогого кофе в другой, не обращая внимания на кота, крестящего его шестизначный увеличитель члена.

Фантастика.

Я подхожу к машине и смотрю вниз.

– Я твой должник, котик.

Это животное получит бесплатный запас тунца на все свои девять жизней.

Одобрительно обнюхав шину, он уходит, останавливаясь, чтобы оглянуться на меня через плечо, прежде чем скрыться в кустах.

Стоя у окна со стороны водителя, я жду целую минуту, пока внимание Джаспера мечется между телефоном, дверью комплекса и несколькими соседними машинами, совершенно не замечая моего присутствия в нескольких дюймах от него.

Я могу легко разорвать этого придурка пополам.

Это заманчиво.

Что Эверли нашла в этой зализанной киске, я никогда не пойму. Она ему не по зубам. Впрочем, и мне тоже.

Кроме того, как, черт возьми, он смог жить дальше после того, как она пропала? Даже если он действительно верил, что она мертва, это не оправдание. Я бы вывернул весь мир наизнанку, чтобы найти ее.