Я стою неподвижно, не двигаясь, только мои глаза изредка моргают, неотрывно уставившись на него. Я двигаюсь только тогда, когда он делает это. Его взгляд скользит между моими глазами, а рука медленно скользит по моей коже, словно формируя и изменяя ее по своему желанию.

Опустив взгляд ниже, я осознаю всю серьезность ситуации, когда его пальцы обхватывают мое горло. Несмотря на бешеное сердцебиение и ужас, который словно кровь, течет по моим венам, я не отрываю от него взгляда. Я не хочу сдаваться. Я не хочу показывать свой страх, хотя он уже заметил его.

Давление на мою шею усиливается, и его бровь приподнимается, словно призывая меня отвести взгляд, подчиниться его невысказанной угрозе. Я моргаю один раз. Его рука поднимается выше, пока его пальцы не впиваются в мягкую плоть под моим подбородком. Он поворачивает мою голову из стороны в сторону, словно изучая меня, а затем его рука опускается ниже.

Мне хочется закрыть глаза, чтобы не видеть холодного выражения его лица. От грубости его прикосновений по моей коже бегут мурашки. Он наклоняется вперед и, коснувшись ладонями моей груди, замирает всего в нескольких дюймах от моих глаз. Его взгляд следует за движением его руки, когда он проводит большим пальцем по моему соску, и тот мгновенно твердеет. Я ненавижу свое тело за это предательское поведение, особенно когда его взгляд возвращается к моему, а в уголках его рта появляется усмешка.

Он откидывается на спинку стула, ссутулившись, отчего его ноги раздвигаются еще шире. Он закидывает руки за голову, и одна бровь удивленно приподнимается.

— Что должен означать этот взгляд?

На мгновение я теряюсь. Меня беспокоит его мнение обо мне, и это вызывает отвращение. Я стараюсь не показать свой страх, хотя уверена, что он замечает, как я нервно глотаю воздух, ожидая, что меня накажут за то, что я заговорила.

Его пристальный взгляд скользит по моему телу, словно он только сейчас замечает, что я обнажена. Он качает головой:

— Ничего.

Я напрягаюсь, но внутри меня разливается облегчение.

Наклонившись, он срывает виноградину и протягивает её мне:

— Открой.

Он скармливает мне каждый фрукт, пока на тарелке не остаётся ничего, кроме ножа. Он большой и острый. Если он принёс его сюда, чтобы напугать меня, то это не сработало. Я могу думать только о том, как бы испробовать его на нём.

Затем он приказывает мне встать, и я без колебаний подчиняюсь. Какая-то часть меня верит ему, когда он говорит, что не хочет причинять мне боль. Но в то же время другая часть меня боится того, о чём он попросит. Я отбрасываю эту мысль в сторону. Нет смысла об этом думать. Пока ещё нет. Но внутренний голос неустанно ругает меня за то, что я так легко сдаюсь.

Поднявшись на ноги, он берёт мои запястья в свои руки и поднимает их высоко над моей головой, повторяя положение, в котором я была, когда была прикована.

— Оставайся так.

Прежде чем я успеваю остановить себя, я киваю головой.

Его руки начинают медленно опускаться по моему телу, задерживаясь на локтях, лаская мои руки, спускаясь по бокам, по бедрам. Его голова следует за ними, пока он не оказывается на коленях передо мной.

Я стараюсь прогнать страх, который сжимает мое горло, и изо всех сил пытаюсь думать о чем-то другом. О чем-то постороннем. Но ощущение его рук на моей коже не дает мне сбежать. Это возвращает меня к реальности, заставляя наблюдать за происходящим.

Его руки лежат на моих бедрах, голова находится на уровне моего живота.

Мое сердце колотится в груди, когда его взгляд медленно поднимается по изгибам моего тела, пока не встречается с моим снова. Его горячее дыхание обжигает мою кожу. Я уверена, что он чувствует, как я дрожу от его прикосновений.

Его глаза ничего не выражают, скрывая его намерения.

А потом он нежно прикасается губами к небольшой впадинке у меня под пупком. Его губы словно едва касаются, словно шелест крыльев бабочки. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и они начинают капать. Он поднимает взгляд, и одна из них падает ему на щеку. Отпустив меня, он большим пальцем аккуратно стирает слезу. Затем он поднимается на ноги и отступает назад, как будто ничего не произошло. Как будто мы не заперты в этой комнате, я не обнажена и беззащитна перед его прикосновениями.

— Ты можешь опустить руки. — Говорит он.

Я натягиваю их на себя, пытаясь скрыть то немногое, что могу, но он качает головой и разводит их в стороны.

— Не прикрывайся. Никогда.

Мои руки бессильно опускаются по бокам.

— Ты можешь задать другой вопрос, — повторяет он.

Без колебаний я спрашиваю:

— Кто?

— Кто? — Повторяет он, и морщины на его лбу становятся все глубже.

— Кто попросил тебя об этом?

Он качает головой и, наклонившись, берет поднос с ножом, который лежит на полу.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — говорит он, прижимая поднос к груди. — Но ты можешь задать другой вопрос.

Я сглатываю комок страха, который застрял у меня в горле.

— Я его знаю? — Спрашиваю я.

Он уже стоит у двери, слегка приоткрыв ее, и ждет. Я пытаюсь отодвинуться, чтобы выглянуть наружу, но он закрывает дверь, оставляя меня наедине с его ответом:

— Ну, он точно тебя знает, — говорит он.

ГЛАВА 6

МИЯ