Я всматриваюсь в него, пытаясь понять. Он что, совсем спятил?

— Зачем тебе жениться на мне, Лука?

Он проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке и едва улыбается:

— Я вообще не хочу жениться. Но если уж придется, то пусть это будет женщина, которая всегда была рядом. Мы с тобой — идеальная команда, и если ты не захочешь, ничего не изменится. Я отдам тебе все, что пожелаешь, только спаси меня от Натальи. Ты не та, кого выбрала моя бабушка, но единственная, кого она готова принять. К тому же ты знаешь, насколько мы хороши вместе. Это не секрет, что я тебя хочу… Так почему бы нам просто не получать от этого удовольствие несколько лет?

Я хмурюсь, голова идет кругом.

— Ты предлагаешь фиктивный брак?

Он кивает.

— Именно. Ведь с Натальей он был бы таким же. Мне нужно продержаться в браке три года, чтобы получить наследство. Но я не смогу столько терпеть ее. А вот с тобой? Мы уже восемь лет вместе. Что нам еще каких-то несколько лет? Ты уйдешь с тем, чем пожелаешь. Должно же быть хоть что-то, что я могу тебе предложить?

Я заглядываю ему в глаза, сбитая с толку. Я слишком хорошо знаю Луку, чтобы не понимать: он говорит серьезно. Он бы не поднял эту тему, если бы действительно не рассматривал это как вариант. Сначала я думала, что он действует импульсивно, но теперь вижу — это не так.

— Ничего нет, — шепчу я. — Все, что мне нужно — чтобы ты отпустил меня. Перестал вставлять палки в колеса, мешать мне найти новую работу и просто отпустил. Я устала от этих игр, Лука. Устала чувствовать себя использованной и манипулируемой. Я никогда не смогу выйти замуж за такого, как ты. Даже если всего на три года.

На мгновение в его глазах мелькает боль, но он тут же отводит взгляд и тяжело выдыхает.

— Валентина, — его голос звучит тихо. — Просто подумай об этом.

Машина останавливается перед домом бабушки, и я отталкиваю его, сердце грохочет в груди.

— Не вздумай за мной идти, — бросаю, выскальзывая наружу и хлопая дверью.

Сейчас мне нужно думать только о бабушке. Брак? С Лукой? Он правда сошел с ума. Что заставило его думать, что я соглашусь после всего, через что он заставил меня пройти? Черный список — это одно, но использовать бабушку, чтобы загнать меня в ловушку? Он действительно прогнил насквозь.

Я вхожу в дом и застываю на пороге, взгляд цепляется за бабушку. Она сидит на диване, окруженная врачами, нахмурив брови. Она явно не до конца понимает, что происходит, и это пугает меня.

Я подхожу ближе, опускаюсь перед ней на колени, беря ее руки в свои.

— Где ты была? — голос срывается. — Ты хоть представляешь, как я волновалась?

— Роза, — резко одергивает она меня. — Я же говорила, что просто вышла на прогулку. Сколько можно спрашивать?!

Мое сердце сжимается, когда она вырывает ладони из моих. Она меня не узнает. Глаза начинают щипать, я резко вдыхаю.

— Валентина.

Я поднимаю голову и вижу Луку рядом. Он протягивает руку. Я думала, он ушел, но вот он, прямо здесь. В его глазах нет ни гнева, ни раздражения — только сострадание и поддержка. Что-то, чего я никогда не ожидала от него.

Я вкладываю свою ладонь в его, и он помогает мне подняться.

— Я же сказала тебе не идти за мной, — голос дрожит.

Он улыбается и мягко заправляет прядь моих волос за ухо.

— А я тебе говорил, что никогда тебя не отпущу. — Его голос звучит тепло, но твердо. — Как я мог уйти, когда ты нуждаешься во мне?

Я всхлипываю, по щеке скатывается слеза, но он ловит ее большим пальцем, а в его взгляде столько нежности, что меня едва не прорывает на истерику.

Лука кладет руку мне на плечо и осторожно направляет к врачам. На его лице спокойствие, он смотрит на меня, и я вдруг чувствую себя чуть увереннее.

— Все хорошо, — его голос — мягкий, почти убаюкивающий. — Она в порядке, Валентина. Сейчас это главное, ладно?

Я киваю, и он опускает руку мне на поясницу, пока доктор объясняет ситуацию.

— Я бы рекомендовал сиделку, — говорит врач, голос звучит осторожно, почти извиняюще. Он явно видел, в каком состоянии наш дом. Маленький, с ветхой мебелью, каждый предмет старше меня лет на двадцать. Ему ясно, что у нас нет денег на круглосуточный уход. — Ее состояние будет ухудшаться, в какие-то моменты она может становиться агрессивной. Ее начнет раздражать, что она забывает вещи, и со временем даже простые задачи будут даваться ей все сложнее. Ей нужна помощь.

Я закусываю губу, сердце наполняется тяжестью. Я не могу себе этого позволить, и даже лучшая страховка не покроет все расходы. Я хочу обеспечить ей наилучший уход, но как мне это сделать? Учитывая мои финансовые возможности, я не смогу контролировать, добросовестно ли персонал будет выполнять свою работу. При моем бюджете они, скорее всего, просто сделают минимум необходимого. Через полгода я вообще останусь без работы.

Я смотрю на Луку, чувствуя растущее отчаяние. Мне придется остаться, но если я это сделаю… смогу ли я наблюдать, как он женится? Его слова эхом звучат в голове, и прежде чем я осознаю, что делаю, мои губы сами произносят: