Я резко провожу большим пальцем по ее клитору, заставляя ее громко застонать. Черт, как же она чертовски хороша в этом состоянии. Наконец-то я вижу ее по-настоящему своей.

— Как думаешь, что подумают наши сотрудники, если увидят свою неприступную Ледяную Королеву с широко разведенными ногами на моем столе, с юбкой задранной до талии и разорванными колготками? — шепчу я, не отводя взгляда от ее лица. — А как насчет Тео? Что бы он подумал, увидев, как жадно ты двигаешься на моей руке, как отчаянно стонешь подо мной? Может, показать ему? Тогда он точно поймет, что у него нет ни единого шанса. Сделать окна прозрачными?

— Нет! — стонет она, но при этом еще сильнее прижимается ко мне, извиваясь в поисках оргазма. — Лука, не смей…

Я усмехаюсь, испытывая дикое удовольствие от того, как она мне подчиняется.

— Не волнуйся, любовь моя, — шепчу я, скользя пальцами быстрее. — Это зрелище предназначено только для меня. Никто другой его не заслужил.

Ее дыхание становится прерывистым, а я усиливаю ритм, доводя ее до грани.

— Ты хочешь кончить для меня, жена?

Она яростно кивает, вцепившись в лацканы моего пиджака, притягивая меня ближе. Я усмехаюсь, глядя на ее губы, покрасневшие от поцелуев.

— Пообещай, что будешь держаться подальше от этого ублюдка, и, может быть, я разрешу тебе кончить.

Валентина снова кивает, ее глаза блестят от желания.

— Я буду, Лука… Обещаю…

Я никогда не видел ее такой отчаянной, такой до чертиков честной в своих чувствах. Наблюдать, как она разваливается на части подо мной, становится моей новой зависимостью.

— Умница, — шепчу я. — Такая хорошая девочка, Валентина. Ты заслуживаешь награды, детка.

Она смотрит на меня с такой мольбой, что мое сердце пропускает удар. Это воплощение всех моих фантазий.

Нет.

Это лучше.

— Кончи для меня, — приказываю я, усиливая давление на ее клитор, толкая ее за край.

— Лука! — вскрикивает она, ее горячая плоть сжимается вокруг моих пальцев в судорожном спазме. Как, черт возьми, я должен пережить ее? Я уже знаю, что как только по-настоящему возьму ее, дороги назад не будет. Она зацепит меня, сведет с ума, сделает посмешищем.

Я вынимаю пальцы и подношу их к губам, пробуя ее на вкус. Валентина стонет, глядя, как я жадно слизываю ее соки.

— Ревнуешь? — усмехаюсь я. — Не волнуйся, малышка. Скоро я подарю тебе свой язык.

Ее взгляд скользит по моему лицу, она смущенно краснеет, поднимая руку и стирая следы помады, которые наверняка остались на моих губах.

Я отступаю на шаг, чувствуя дьявольское удовлетворение. Мое сердце еще недавно сжималось от ревности, глядя на нее с Тео, но все сомнения рассеялись, стоило мне услышать, как она стонет мое имя.

— Я серьезен, — говорю я, не сводя с нее глаз. — Я больше не хочу видеть, как он вьется вокруг тебя. Либо ты сама поставишь его на место, либо это сделаю я.

Валентина соскальзывает со стола, поправляя одежду, ее руки дрожат, щеки пылают.

— Этого больше не повторится, — обещает она, даря мне мягкую, почти робкую улыбку. В ее взгляде все еще мерцает смущение, и то, как быстро от этого стучит мое сердце, по-настоящему пугает.

Забавно наблюдать, как моя жена изо всех сил старается вернуть себе самообладание. Почти так же весело, как заставлять ее терять его. Потребовалось всего пару минут, чтобы она снова надела свою безупречную маску профессионала.

— Это пришло для вас, — наконец говорит она, протягивая мне посылку, с которой стояла, когда я вошел. Руки все еще слегка подрагивают, но голос звучит уверенно.

Я нарочно не тороплюсь, вскрывая коробку, и ухмылка растягивает мои губы, когда я вижу ее содержимое. Я протягиваю документы Валентине, и она ошеломленно смотрит на них.

— Новый паспорт и водительские права, — объясняю я. Одного вида имени Валентина Виндзор достаточно, чтобы я почувствовал волнующую гордость. — А это, — добавляю я, протягивая ей черную кредитную карту с гербом Виндзоров, — дубликат моей личной карты. Пока ты замужем за мной, можешь тратить столько, сколько пожелаешь, на что угодно.

Она смотрит на карту, ее лицо ничего не выражает.

— Ты хочешь скрывать наш брак, Валентина, и я согласился с этим. Но в частной жизни ты — Валентина Виндзор. Мы договорились, что это временно, но это не значит, что брак ненастоящий. Никогда об этом не забывай.

Она молча кивает, прижимая паспорт к груди. Я бы отдал все, чтобы узнать, о чем она сейчас думает. Бесчисленные женщины отдали бы что угодно, чтобы носить мою фамилию, чтобы быть моей женой. А та единственная, на которой я женился, выглядит так, будто это проклятие.