Пока гуляли, смотрели. Местные-то особо к нам не лезли, тоже больше со стороны глазели. Но как смотрю, девушки-то местные парням Киприяновским глазки строят, успевают. Прослышали, должно, что среди приезжих Великие Звери проявились. Может, по поводу желанных детишек и намекнул кто. Да и вообще тут, говорят, совсем другие на этот счёт традиции, и у некоторых народов ребёнка от чужака прижить даже замужней жене — никакая не измена, а наоборот, благо.

Так что девицы вовсю улыбались, качали головками, играли на солнце бисерными украшениями. Оно, конечно, красота непривычная — они ж все на тунгусский манер узкоглазенькие, носики кнопошные… Но красивые, ладненькие. Понятно, почему прапрадед жену отсюда привёз. Ежели тут красотки такие водятся.

Сима лучше!

Конечно! Ты совсем, что ли? Симушка вообще самая-самая!

Вот и не смотри на других.

Такой большой медведь, а не то думаешь!

Это как это?

А каком кверху! Я ж думаю о парнях наших! Мож, им какая местная приглянется?

А-а!

Вот-вот!

Меж тем праздник подходил к своему главному моменту. Массовое угощение мясом медведя. От огромной жареной туши каждый местный подходил и специальным ножичком отрезал кусочек. Местные-то ножи странные. Нам особо и непривычные — они как бы вогнутые с одной из сторон и выпуклые с другой. А тунгусы — ничего, умело ими пользуются.

Попробовали мяса. Ну что сказать — обычная медвежатина. Потом к столам отошли. Там уже всякая еда — пирожки-лепёшки разные, птица, рыба, оленина, из рыбы да ягод непривычные диковиные блюда. Ну и алкоголь, конечно. Прям что-то много алкоголя. И тебе наливки разные, и вино, да и просто водки было полно.

Вот там-то он ко мне и прицепился. Кто? Да местный один. Я, вообще, пьяница не очень. Так, в хорошей компании, да под закусь… Или вот с князьями чего учудить. А тут — посреди поля в незнакомой толпе, не-е.

А этот всё лезет и лезет — «Давай выпьем!»

— Не, — говорю, — дядя, я сегодня пить не буду.

И началось!

«Ты меня не уважаешь!» — да: «Приехали тут!» А у самого глаза-то вроде не пьяные, но и не трезвые — не пойму какие! И прилип, как банный лист к заднему фасаду.

— Слышь, мужик, чё те надо? Иди гуляй давай.

Он тут местный вожак, — пояснил Зверь. — Верно, самый сильный. Был.

Чё ж его в учителя не взяли? Характер склочный.

Итак сам смотри — задира. Не иначе, хочет тебя вызвать…

А-а-а! Так чего сразу не скажет?

Не знаю…

Так давай ему поможем.

— Дядя, сдаётся мне, ты поссориться хочешь? Да?

Он удивлённо вскинул голову.

— Да, хочу! А то приехал! Ты от какой реки будешь?

— А с Ангары-реки. Та, что жена Енисею. Дочка Байкалова. Слыхал?

— Слыхал. Ну что, биться будем?

Вот же незамутнённое сознание. Никаких тебе сомнений. «Биться будешь?» — и всё!

Я вздохнул:

— Ну давай, коль не шутишь.

— Чужак! Такими вещими не шутят!

— Артём! — Я оглянулся на старшего двоюродного брата. — Подержи китель и саблю, а?

Тёмка только усмехнулся. Он ещё очень остро переживал переполняющую его звериную силу и от этого почему-то был удивительно благодушен:

— Ты смотри, не прибей там его. Дурак он, конечно, но проблемы лишние, сам понимаешь…

— Никому не нужны, чё уж тут. Буду бить сильно, но аккуратно.

Братовья понимающе заулыбались.

— Давай, Илюха, дело доброе!

Площадка для поединков была устроена тут же неподалёку. Многие желали силами померяться — вся обстановка располагала. С двух сторон аж очередь стояла. Но как только предыдущая пара вымелась с этого странноватого ринга, мой супротивник, важным жестом отодвинув всех остальных, забрался внутрь и на общее ворчание закричал:

— Тихо, тихо! Сам с чужаком драться буду!

Пока я подошёл, он уж в нетерпении приплясывал на противоположной стороне.

Странным от него пахнет. Поводья дашь?

Говно вопрос, конечно дам. И если от него странным несёт — давай аккуратнее, а?

Хорошо. Ничего ему не поможет! Мы самые сильные! Самые большие!

Странный дядька в костюме с кучей ленточек ударил в бубен, и мой противник прыгнул в центр круга, на лету превращаясь в медведя. Ну здоровый, чё! Изрядно покрупнее даже наставника Хоряу, а тот среди мастеров один из самых здоровых.

Давай!

Даю!

И он дал! Зверь подпрыгнул высоко-высоко, как бы метров не на пять. И упал уже на четыре лапы, а потом встал на задние и заревел. Как бы крут ни был местный боец, но он отшатнулся-таки на полметра. Ссышь, когда страшно?